Целый месяц он витал в облаках, сначала, наслаждаясь ласками Галории, потом, подбирая доводы, которыми собирался убедить отца, что она ему необходима.
Действительность грубо опустила на землю.
Когда он, трепеща и сжимая от волнения кулаки, вошел в кабинет отца, тот отложил бумаги и посмотрел на сына.
— Что-то произошло? Ты ведешь себя необдуманно.
— Да, — Стефан выдохнул и решился. — Я знаю, что не могу жениться на неодаренной, но есть девушка, которая мне дорога, которой и я дорог. Я хочу оставить её себе.
— И? — отец откинулся на спинку кресла и бесстрастно смотрел на наследника. — Тебе что-то мешает наслаждаться ею?
— Да. Галории приходится работать, я хочу освободить её от контракта и поселить в своих покоях.
— Во-первых, на мужской половине нечего делать женщинам. Во-вторых, о каком контракте ты говоришь? У девчонки одна здесь работа — ублажать тебя.
— Что? — Стефан опешил. — Наверное, ты не знаешь, о ком я говорю. Она — служанка в замке.
— Отлично знаю, — отец встал и подошел к бюро. — Вот, посмотри — мой экземпляр контракта.
Буквы прыгали, но смысл он уловил — некая Галория Дентти обязуется научить наследника рода Д*Арси всем премудростям взрослой жизни. Она обязуется дарить ему ласки по первому требованию и до тех пор, пока нужна юноше. Жалованье за оказываемые услуги исчисляются в сумме…
Дальше он не стал читать, отбросил бумагу, будто она жгла ему руки.
Галория… Он думал, что… А она, оказывается, получала деньги за то, что с ним спала…
— Мой долг отца научить тебя всему, в том числе — помочь стать мужчиной. Когда-нибудь ты сделаешь то же самое для своего сына, — произнёс отец. — Испытывать чувства к первой женщине — естественно. Но теперь ты знаешь, что ты для неё — всего лишь работа, поэтому, надеюсь, розовый флер выветрится из твоей головы. Смотри на вещи просто и рационально. За деньги можно купить всё.
Родитель вернулся к креслу, опустился и придвинул к себе документы.
— Можешь быть свободен.
— Не всё продаётся и покупается! — выкрикнул Стефан, раздавленный и униженный. — Невозможно купить любовь!
— Как раз любовь покупается легче всего, — усмехнулся отец. — И в этом ты только что сам убедился. Оставь меня, я занят. Раз ты всё знаешь, то с этого момента плати девчонке из своих средств.
Да, он тогда еще был настолько юн и наивен, что верил в любовь. Жизнь быстро объяснила, что прав был отец, а не Стефан.
К его ужасу, Галория не стала отпираться.
— Это всего лишь работа, причем, приятная и не трудная. А мне нужно помогать семье, у меня еще две сестры и брат, а отец в прошлом году попал под обвал.
Стефан выгнал её. Выгнал, несмотря на слезы и недоумение — что она сделала, им же было хорошо вместе?
И пустился во все тяжкие. Женщин он менял, не успев запомнить ни имени, ни внешности. Прав был отец — стоило посулить монеты, как все они соглашались. Все различие было в количестве монет. Если одна девушка готова была на всё за золотой, то другая соглашалась только за три золотых.
До Аэлины он не знал отказа.
Аэлина…. Герцог вынырнул из воспоминаний и увидел, что жена растерянно хлопает глазами, ожидая ответа.
— Неважно, — наконец, ответил герцог. — Вылезай, вода остывает. Сможешь очистить ее для меня?
Лина кивнула, нерешительно глядя на мужа.
Стесняется.
Магистр усмехнулся — он уже все видел, смысл стесняться? Ладно, если она так хочет — он отошел к стене и опять уставился в окно.
Девушка вылезла и принялась спешно вытираться.
Глупая — в окне отражалось всё, как на ладони. Стоило стесняться и прятаться?
Одевшись, жена подошла к купели, протянула руки, шевеля пальцами и губами.
Очистка воды заняла у нее пару минут.
Единый, да она делает успехи! Еще бы воду греть научилась…
Додумать герцог не успел — Аэлина неуверенно посмотрела на мужа, потом сосредоточилась и опустила руку в купель, подняв небольшой водоворот. Через некоторое время над водой поднялся пар.
Стефан стоял, как громом пораженный — в его жене сюрпризов больше, чем книг в его библиотеке.
— Как ты это сделала? — поинтересовался он.
— Ты помог мне разобрать и промыть волосы, и пока мы возились — вода совсем остыла. Мне захотелось отблагодарить тебя, — прикусив губку, ответила девушка. — Я вызвала силу и опустила руку в воду. Воздух, уже горячим, стекал с моих пальцев и грел воду.
— Как ты заставила воздух нагреться?
— Читала в одной из книг. Ты будешь купаться? Уже довольно поздно.
Магистр отмер и принялся раздеваться, не замечая, что жена смотрит на него во все глаза.
Читала в одной из книг! Просто взяла, прочитала — и легко повторила в жизни. Нет, он, положительно, спит и видит сказки!
Мужчина взялся за штаны и сдернул их, не обратив внимания на покрасневшую Аэлину, которая резко отвернулась и принялась расправлять на кровати покрывало.
— Ложись, — приказал он ей. — Не стой босиком.
Девушка послушно забралась на постель, и до мужчины донесся тихий стон блаженства, когда она вытянулась на мягкой перине.
— Хозяин нанял меня для охраны и сопровождения его дочери. Нам это выгодно — по пути, денег подзаработаем, и вшестером путешествовать безопаснее, чем вдвоем, — одеваясь, Стефан принялся делиться новостями.
— Вшестером?
— Девочка, её няня, двое работников. Они поедут на своей повозке. Вспомни, ты, точно, никому ничего не говорила?
— Да.
— Хорошо. Продолжай изображать немую. Нет, немую не выход. Ты знаешь еще какие-нибудь языки, кроме имперского?
— Нет.
— Плохо. Ладно, тогда старайся рта не раскрывать. К сожалению, из-за спутников, я больше не смогу снимать с тебя ошейник и общаться с тобой, как с равной. Возможно, придется быть немного грубым.
— Не в первый раз, — вздохнула девушка. — Думаю, ты можешь быть доволен — твоя угроза превратить меня в рабыню, если я добровольно не соглашусь стать женой, осуществилась. Теперь у тебя надо мной абсолютная власть.
— Аэлина, — устало возразил магистр. — Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я получаю удовольствие от твоих страданий. Кстати, ехать на повозке ты больше не сможешь, попутчики не поймут. Давай-ка свою ногу, я попробую ещё полечить. Вроде бы, резерв пополнился.
Не дожидаясь, когда девушка выполнит его просьбу, муж откинул одеяло, ухватил жену за ноги и потянул к себе.
Лина тихо пискнула и замерла, не зная, чего ожидать дальше.
Да, что ж, ты такая пугливая? — пробурчал герцог, наклоняясь над пострадавшей конечностью супруги. — Уже всё было, пора перестать шарахаться от меня. Я был осторожен и очень старался, чтобы тебе было приятно!
— Ты делал это против моей воли, — прошептала Лина, чувствуя, как от рук магистра по её коже распространяется тепло, а натёртые места начинают сильно чесаться.
Лежи, — прикрикнул супруг. — Чешется, значит, заживает. Я стараюсь, как могу. Насчет — против твоей воли — готов поспорить! Ты же выгибалась, как кошка, стонала и ни капли не сопротивлялась. Наоборот, мне казалось, что ты накинешься на меня сама, если я помедлю.
— Это была чужая воля, навязанная мне.
— Но хотела меня ты, а не кто-то другой. Ладно, для споров время и место неподходящее. Если тебя утешит, то признаю — я сглупил и жалею, что накормил тебя амиоки и напоил боритником. Я бы исправил, но это невозможно, время нельзя повернуть вспять, поэтому нам остаётся только примириться и жить дальше. Всё, я пуст. Закрывай глаза и спи! — мужчина вернул подол сорочки на место, поднял край одеяла и полез под него, устраиваясь рядом.
Лина дернулась, но крепкая рука мужа обхватила её поперек живота, притянула к груди, а нос герцога уткнулся ей в макушку.