— И отравил меня снова этой ночью, — сказал он.
— Нет! — выдохнул бармен.
— Почему? Разве ты не хочешь меня убить? Или боялся, что не сработает?
— Я не стал бы. Не было повода, — промямлил бармен.
— Сегодня ночью я убил двух дроу, которые не заслуживали смерти, — объяснил Закнафейн, его голос неожиданно протрезвел, и оружейнику на самом деле было больно даже говорить об этом. — И поэтому…
Он шагнул назад, убирая меч и отпуская Харбондейра.
— Они этого не заслуживали, а ты — заслуживаешь, — сказал Закнафейн.
Харбондейр просто смотрел на него, замерев от неопределённости.
Закнафейн покачал головой.
— Но нет. Я не могу их вернуть. Так что я дарую тебе пощаду, и больше не стану тебе угрожать… если ты меня не заставишь.
Харбондейр не шевелился, как будто даже не дышал, и было очевидно, что он не верит своим ушам.
Однако Закнафейн просто наклонился, поднял брошенный меч, а затем вложил его и второй клинок в ножны.
— До свидания, Харбондейр Тр'арах, — сказал он и пошёл прочь.
Призраки мёртвых солдат Бен'Зарафез следовали за ним по практически пустынным улочкам Мензоберранзана. Вскоре свет Нарбондель позади него возвестил о наступлении нового дня, а впереди нависла Западная стена и дворец Дармон Н'а'шезбернон, дома До'Урден.
Преодолевая последние шаги к логову матери Мэлис, он задумался о разнице между Джарлаксом и остальными, между Бреган Д'эрт и теми, кто следовал эдиктам злобной Ллос. Он вспомнил судьбоносную битву с домом Тр'арах сто лет назад. Он пытался оставить жизнь как можно большему числу врагов. Одним из них был Харбондейр!
На сей раз, тем не менее — и во всех этих новых битвах, в которых оказывался Закнафейн — он не мог себе позволить проявлять милосердие. Поступить так — значило оставить свидетелей агрессии матери Мэлис. В приключениях с убийством врагов и нейтрализации высших домов, дом До'Урден не мог брать пленников.
Закнафейн никогда не чувствовал себя настолько застрявшим в паутине отчаянья Ллос.
Он подумал, что может быть поэтому не убил сегодня ночью Харбондейра. Может быть, ему просто нужно было проявить милосердие к кому-нибудь, кому угодно, и знать, что рядом нет никого, кто испортил бы этот поступок.
Даже если это означало пощадить того, кто однажды пытался его убить.
Глава 17
В ловушке
— Моё терпение тает, — сказала мать Соулез, обращаясь к Даб'ней почти через год после того дня, как дом До'Урден уничтожил дом Бен'Зарафез. — Мать Мэлис затаилась уже достаточно давно, чтобы снова начать мутить воду, а я предпочитаю, чтобы этого не произошло.
Даб'ней кивнула, но ничего не ответила. Дом До'Урден приближался к верхним местам иерархии — скоро он станет пятнадцатым, по её расчётам. Впечатляющий подъём наступил после пополнения рядов дома Закнафейном сто и один год тому назад. Даб'ней знала, что эта позиция обладает особым значением, поскольку в этом промежутке мать Мэлис станет привлекательной союзницей для правящих домов, в первую очередь для того, чтобы она выбирала свои завоевания для восхождения среди врагов. Когда дом До'Урден войдёт в число первых пятнадцати домов города, планы матери Соулез касательно него станут куда более запутанными.
— От смертей этих двоих ты получишь немалую выгоду — как в моём доме, так и в маленькой банде Джарлакса.
— Это непростая задача, — отозвалась Даб'ней.
— Только не сейчас, — возразила Соулез. — Сделай свою часть, жрица, а я исполню свою. Тебе посчастливится называть Соулез Армго своей верховной матерью.
— Я буду счастлива как никогда, мать, — ответила Даб'ней, и это был искренний ответ.
Но она удивилась, насколько тяжёлым оказалось её задание с эмоциональной точки зрения. Поскольку здесь было замешано нечто — некто — другой, кого она желала, желала более, чем сама считала возможным.
Однако выбор был сделан за неё. Даб'ней знала, что не переживёт следующий год, если не выполнит приказ матери Соулез.
— Вы будете следить за ними, — сказала трём своим детям сморщенная, древняя верховная мать Бэнр. — Пристально.
— За Армго? — спросила Триль, старшая дочь матери Бэнр и вторая по старшинству среди отпрысков великой женщины, уступавшая лишь Громфу. Сегодня она стояла рядом с матерью — редкий случай. — Разве это имя принадлежит им? Считаются ли они вообще единой семьёй?
— Считаются, — коротко ответила мать Бэнр, и её морщинистые губы изогнулись, обнажая старые, стёршиеся зубы. Когда она была моложе — Ивоннель Вечная, верховная мать дома Бэнр и всего Мензоберранзана со времён, которых не помнили самые старые среди дроу, — она считалась красавицей, не меньше чем Квентл, её третья дочь, которая сегодня также стояла рядом. Другие старшие матери и жрицы часто замечали, что Квентл очень похожа на Ивоннель в молодости.