— Есто!
От радостного окрика Рисны приходится открыть глаза. Но она тут же осекается, замирает, уже выскочив в прихожую. Испуганно переводит взгляд с Есто на Лейба и обратно.
— Ты чего… Кто это?
— Это Лейб, — успевает послушно ответить Есто.
А Мабья одёргивает:
— Не донимай его! Лучше помоги доползти до ванной, весь в грязи.
— Не надо. Я потом.
Да и какой толк от помощи Рисны, если она Есто и до плеча пока не достаёт.
— Лейбу твоему едва ли станет лучше от того, что сидишь рядышком, — едко поддевает Мабья.
Есто отмахивается.
— Лейб связан сделкой, поправится. Я боюсь, что к нам кто-нибудь нагрянет.
Мабья щурится сосредоточенно и цепко.
— За вами хвост?
— Не знаю точно. — Есто дёргает плечом. — Мы пересеклись на Кровавом перевале. Недолго, но, может, они успели считать сигнал. Потом летали над нами, не видели. Но там могли горы сбивать.
Рисна приподнимается и опускается на носках, держась обеими руками за косяк. Не может без движения. Двенадцать лет…
Мабья цокает языком.
— И кто они?
— Банда Герзе.
Отложив аптечку, Мабья витиевато матерится.
— А мне запрещаешь! — завистливо тянет Рисна.
— А ты пока сопля мелкая, — отрезает Мабья, даже не глядя на неё. — Лучше принеси ему чистой одежды.
Рисна дует губы, но убегает — быстро-быстро, и наверняка вернётся, схватив первую попавшуюся.
— А что Сейга? — негромко спрашивает Мабья, когда шлепки босых ног удаляются. — Она ведь тоже в это вмешана?
Есто хмурится и проводит рукой по лицу.
— Она… не вмешана. Мы созванивались где-то сутки назад. Она сказала, что не сможет помочь на перевале, что будут проблемы с Вайно. Мы вроде бы договорились, что она приедет сюда. Лейб знает кое-что, ей будет интересно. Но связь оборвалась, и я не знаю… Может, на самом деле она отказалась или ещё что. …Мне не стоило сюда идти.
В углу вместо старой вазы теперь стоит надколотый горшок с искусственным — из проволоки и стекляшек — деревом, скрученным Рисной. А журналы она растащила на вырезки и фигурки из бумаги.
— Уже пришёл. Думаешь, они нападут? На Сейгиной земле-то.
— Могут. Не знаю. — Есто встряхивает головой и зарывается рукой в волосы. — Ничего не знаю, Мабья. Мы с Лейбом договаривались только на путь до Карно. Дальше я не вижу. Я могу посчитать, будто мы говорили о городе. Буду видеть ещё немного, но Лейб не выживет.
Да и плевать бы на Лейба, только тогда выходит, что все усилия зря, и лекарства потрачены зря, а за них ещё платить. И Мабья с Рисной в опасности зря. И если разработки Лейба не окажутся вправду такими важными, чтоб окупить всё это — честное слово, Есто убьёт его без всяких ритуалов и помощи Герзе.
— А если я заключу с тобой сделку на защиту? — спрашивает Мабья после короткого раздумья.
— Тебе нельзя. Мы много раз говорили, я не буду.
— А если я? — Рисна стоит в дверях с охапкой неаккуратно подхваченных вещей.
Есто раздражённо поднимается с места, выхватывает одежду и идёт в ванную. Открывает холодную воду, умывается, фыркая. В раковине остаются грязно-розовые потёки.
А Сейга недоступна.
Есто поднимает голову и видит в зеркале мутный смазанный силуэт. Вроде бы всё на месте, а какое лицо — не понять. Вроде бы есть волосы. А может, нет. Плечи то ли широкие, то ли узкие. Кожа не то светлая, не то тёмная.
Скорее тёмная, но это потому что здесь, в Тайко, люди чаще представляют её смуглой — привычно. И даже Рури у Лейба загорелая. Вроде как след остался.
С Мабьей небезопасно заключать сделку, даже если она не будет называть именем сына. Неизвестно, как среагирует новое. Есто всё равно чувствует образ, который накладывает Мабья: мужчину лет тридцати со смесью тайчанских и меканских черт. В отличие от Дайно, у него совершенно седые волосы, крупная родинка на щеке, на носу горбинка, как от неверно сросшегося перелома, глаза более раскосые и кожа немного темней — может быть, так Мабья представляет жителей Альх-Атахе. Она очень старалась сделать Есто менее похожим на Дайно.
Рисна видит иначе. Младше лет на десять-пятнадцать, волосы чёрные, черты лица совсем другие. Похож на саму Рисну. Она никогда не называла имени, но Есто знает, что это её старший брат. Они росли вместе в полуразрушенном доме в Карно, брат подрабатывал где-то, а однажды вечером не пришёл. И к утру, и к следующему вечеру тоже. Это Рисна рассказывала сама.
Мабье много лет для человека, у неё проблемы с давлением и неважный запас сил. У Рисны ещё всё впереди, но дети — нестабильные источники, хрупкие, даже если полные. А ещё внушаемые. Очень легко лепят образы, попробуй отдери.