- Когда ты нервничаешь, ты пытаешься скрыть подергивание уголков губ в улыбке, - Дмитрий кладет другую руку мне щеку, проводя большим пальцем по губам. Веки наливаются свинцом от удовольствия. - Ты чувствуешь неловкость, смотря людям в глаза, - его голос эхом отдается у меня в голове, - а ещё ты смелая, но в этом твоя слабость. Храбрость, смешанная с глупостью, приносит очень много боли.
Я распахиваю глаза, стараясь держать себя в руках. Не те слова я ожидала услышать от Дмитрия. Между нами все так стремительно меняется, что происходящее очень сложно принять без усилий. Мне казалось, что даже нахождение со мной в одной комнате приносит ему дискомфорт.
- Я думала, ты ненавидишь меня, - на выдохе шепчу я.
На мгновение Дмитрий отводит взгляд, словно пытается найти ответ где-то в глубине себя.
- Я ненавидел, - говорит он.
Безлицый притягивает меня к себе. Я чувствую его дыхание на своих губах.
- С тех самых пор, как увидел твой танец на стойке, - его глаза ловят мой взгляд. Он говорит совершенно серьезно, по коже проходится холодок. - Люди ненавидят именно то, что они желают получить больше всего на свете.
Боль внизу живота становится сильнее, когда Дмитрий наклоняется ближе и целует меня.
Через тридцать минут мы приближаемся к Содержательному дому, из которого меня когда-то забрали Безлицые. Невзирая на старания, мне не удается, оставаться равнодушной. Порой, я забываю о том, что здесь произошло. Из памяти постепенно удаляются воспоминания о моей сестре. Мне стыдно признаться самой себе, но я забываю ее. Прикусывала ли она губу в раздумьях или теребила волосы? Скрещивала ли она ноги, сидя в кресле? Как звучал ее голос во время смеха? Все это лишь детали, но именно они делают человека живым, настоящим. Забывая ее, я теряю часть себя.
Дмитрий замечает мою внутреннюю борьбу, но ничего не говорит. Существуют мгновения, когда слова, как третья нога, считаются лишними.
Дом становится все ближе, а паника внутри сильнее. Я чувствую дрожь в руках, ставшую на время обучения в Лагере моим личным врагом.
- Могу я остаться в машине? - мы подъезжаем к воротам Содержательного дома. - Не хочу наткнуться на знакомых, - разумеется, это не совсем правда, но звучит убедительно, - могут возникнуть вопросы.
Дмитрий сигналит, и ворота открываются. Перед глазами проносится воспоминание о том, как во время нападения Мятежников на базу, погибла Мария. Мы вместе пытались открыть злосчастные ворота, возможно, если бы они были электронные, как здесь, девушка могла остаться в живых. Конечно, при условии, если бы Марго была мертва.
- Нет проблем, - Дмитрий давит на газ.
У меня перехватывает дыхание от вида этого места. Здесь произошло столько невероятных, ужасных вещей, которые навсегда изменили мою жизнь, а чью-то, вовсе, прервали. Содержательный дом внешне остался прежним, как будто не прошло ни часа с тех пор, как я покинула его. Границы времени стираются на глазах, боль, которую я столько времени сдерживала внутри, вырывается наружу. Зрение затуманивается из-за непролитых слез, я отворачиваюсь к окну, чтобы Дмитрий ничего не заметил. Но этого оказывается недостаточно, я чувствую его взгляд на себе. Знаю, что ему хочется что-то сказать, но в данном случае лучше всего промолчать. Дмитрий открывает дверь, впуская в салон свежий воздух. Он замирает на мгновение, а затем делает правильный выбор: молча, удаляется из машины.
Я смотрю ему вслед, припоминая его предупреждения об Алексе, который изменял своей девушке со мной. Я не жалею Марго, но Алексу в любом случае нет оправдания. Даже если девушка ненормальная, изменять ей все равно, что предавать, а он сделал это с нами обеими.
Я вытираю соленые слёзы, скатывающиеся по моим щекам, и делаю глубокий вдох. К сожалению, прошлое нельзя изменить, но будущее можно, поэтому я обязана не забывать, ради чего все это затеяла, и серьезнее относиться к поручениям, которые мне доверяют.
Я должна соблазнить Дмитрия, говорили Мятежники.
Да будет так.
Когда мы приезжаем в другой Содержательный дом, где останемся на ночь, я говорю Дмитрию, что устала и нуждаюсь в отдыхе. До комнаты меня провожает невысокая брюнетка приблизительно шестнадцати лет. На ней порванные джинсы, футболка и перепачканный передник, а волосы сплетены в торчащие по бокам косы. Я всячески стараюсь отогнать воспоминания о своих подругах из прошлой жизни, уделяя внимание каждой мелочи в интерьере. Вместо ковров, тёмный паркет, стены светлые, украшенные картинами, тематика которых не подходит этому месту, на дверях различные ветровые узоры из-за чего снаружи можно разглядеть комнату целиком. Лестница крутая с узорчатыми металлическими перилами, на которых можно прокатиться с ветерком.
- На каком этаже комната? - спрашиваю я, когда мы проходим второй этаж.
Девушка идёт впереди меня, не поворачиваясь, она отвечает полным безразличия голосом.
- На четвёртом.
Мы поднимаемся выше, комната располагается ближе к лестнице. Девушка достаёт ключ и открывает дверь. Она заходит первая, кладет ключ на прикроватную тумбочку и поворачивается ко мне.
Ее впалые глаза полны недовольства.
- Ты новенькая, не так ли? Быстро же Роман нашёл замену Бриттани.
Девушка от злости готова прыгнуть на меня и таскать за волосы, я вижу это в ее выпуклых серых глазах.
- А что случилось с Бриттани?
Она поджимает губы в недовольстве, кажется, словно у неё дым пойдёт из носа.
- Ее списали! - рычит девушка. Она сжимает руки в кулаки, с трудом сдерживая слёзы, я вспоминаю, что мне было так же больно после того, как Михаил избавился от одной из моих подруг.
Девушка, ничего не говоря, бросается к выходу, хлопая дверью так, что на мгновение мне кажется, будто та сошла с петель. Она решила, что я новенькая, знала бы она, что я второсортный товар. К сожалению, Содержательный дом имеет способность привязываться. Если ты побывал там однажды, то вероятнее всего вернешься туда в скором времени. Меня успокаивает лишь то, что я останусь здесь не больше, чем на одну ночь.
Звук быстрых, отдаляющихся шагов и всхлипывания девушки преследуют меня даже, когда я принимаю душ.
Я чувствую, как усталость наваливается с новой силой, глаза слипаются, я вытираю мокрые волосы полотенцем, закрываю шторы на окнах, прячась от палящего солнца, и ложусь на кровать. Сон мгновенно притягивает в свои объятия.
В первые секунды я даже не понимаю, что открыла глаза. Глубокая темнота вместе с оглушительной тишиной сплетаются в единую убаюкивающую колыбельную. Я готова вновь провалиться в мир снов, перекатываясь с одного бока на другой, как чувствую под щекой что-то холодное и мнущееся. Я включаю свет двумя хлопками, что вызывает во мне улыбку. Все-таки в двух абсолютно разных Содержательных домах есть кое-что общее.
На подушке лежит сложенный вдвое лист бумаги. Я разворачиваю его.
Жду тебя внизу, гласит надпись.
Я перевожу взгляд на тумбочку, где рядом с ключом лежит красный кусок ткани и туфли на каблуках. Этим чем-то оказывается обтягивающее платье с ассиметричной плечевой лямкой. Неужели, Дмитрий думает, что в этом я буду выглядеть привлекательно? Маловероятно, учитывая синяки на теле и лице.
Я решаю не отказываться от приглашения, поэтому быстро вскакиваю с кровати и направляюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок у меня уходит полчаса. О платье и туфлях не может быть и речи, я надеваю серые спортивные штаны, которые выделяют мою задницу, и чёрный обтягивающий топ, недостаточно длинный, чтобы полностью скрыть живот. В этом и есть задумка. Волосы расчесываю, но оставляю распущенными, придавая своему внешнему виду немного небрежности.
Босиком спускаюсь вниз, чувствуя под ногами ледяной паркет. На каждом этаже горит свет, благодаря чему я благополучно нахожу Дмитрия. Я застываю в дверном проеме, наблюдая за тем, как Безлицый сосредотачивается на шарах и кие в руках.