Сами ведь не найдут. А в доме Лейб с пистолетом. Всё равно что обезьяна с гранатой. Не стоило оставлять ему.
На тахте Лейба не оказывается, как и вообще в прихожей. Есто находит его в коридоре, держащегося за стену и упорно ковыляющего к задней двери.
– Значит, ты уже можешь ходить. Хорошо.
Лейб вздрагивает и оборачивается, едва не потеряв равновесие. Тяжело поднимает пистолет одной рукой, направляет в грудь Есто. Медленно. При желании можно было бы сработать на опережение. Метнуться и выбить из рук, хорошо приложив о стену. Или снести волной силы – правда, Есто не очень верит в свой самоконтроль, так можно Лейба и без руки оставить. Если б в дом зашли люди Сейги, могли бы выстрелить первыми.
Есто равнодушно смотрит в дуло пистолета. Так сделки не разрывают. Лейб не выстрелит. Не в Есто. В кого-то другого – может.
– Рури, – Лейб выдыхает, но руку так и не опускает. – Слушай, дай мне уйти. Знаю, мы договаривались кое на что, но я найду, как расплатиться с тобой. Потом. Отправлю деньги.
Глупый Лейб, нельзя отыграть назад, если безымянный уже выполнил свою часть сделки. Даже если был в чём-то не очень честен.
– Куда ты собираешься идти? Тебя ищет Герзе и будет искать Сейга, – Есто не убеждает и не запугивает, просто констатирует факты. – Ты не знаешь эту землю. Тебе не к кому обратиться.
Лейб сглатывает.
– Если я предложу вывести меня отсюда, ты согласишься? Я найду, чем отплатить.
Есто качает головой.
– Нет. Я не хочу портить отношения с Сейгой.
Они строились слишком долго. Пусть и только по людским меркам.
– Так ты с самого начала меня к ней вела, ха? С того разговора в гроте? Или, может, ещё раньше? Это она тебя послала?
Есто морщится. Как Лейбу удаётся кидаться вопросами с такой скоростью?
– Меня никто не посылал к тебе. Ты попросил отвести тебя в Карно – и мы в Карно. Теперь у меня проблемы из-за тебя. Я вижу только один хороший способ с этим разобраться – обратиться к Сейге.
Лейб молчит. У него заметно дрожит рука. Есто шагает вперёд.
– Стой! Рури, ты ведь понимаешь, что это ничуть не лучше? Не лучше, чем сдаться Герзе. Эта Сейга всё сделает точно так же: использует меня, а потом уберёт. И тебя уберёт, потому что ты знаешь лишнее.
Есто снова качает головой.
– Нет, Лейб. Мы с ней обещали друг другу. Я ей достаточно верю.
Снова шаг вперёд. Лейб неловко отступает. Упирается спиной в закрытую дверь.
– Да ты помешалась, что ли? Разочарую, но обещания ничего не значат, дорогая моя!
Для кого как, Лейб. Смотря кому обещать.
Ещё шаг. Пистолет упирается Есто в грудь. Лейб напрягает руку, но не может спустить курок. Есто медленно кладёт ладони на его запястье. Легко, почти нежно. Как будто гладя.
Рури должна позволить Лейбу уйти, Рури любит его и обязательно поможет.
Рури сделает всё, чтоб Лейбу стало хуже, Рури должна ненавидеть его.
Есто резко сжимает пальцы, выворачивая Лейбу руку. Он вскрикивает, с шумом роняет пистолет. Есто с силой закусывает губу, чтоб удержаться на плаву, не погружаться в очередной пласт воспоминаний Лейба. Как же невовремя.
Кто-то из людей Сейги вбегает на крик, и Есто судорожно вцепляется в новый образ. Не Рури. Не Рури.
Есто отталкивает Лейба от себя, не заботясь, что тот упадёт. Поднимает с пола пистолет и каким-то особенным, резким движением откидывает волосы с лица. Чувствует смятение охранника. К счастью, он не называет по имени.
– Отведите его в машину. Осторожно, он ранен.
Не глядя на Лейба, Есто поспешно уходит на кухню, к люку в подпол. От ногтей на предплечьях остаются красные борозды.
Стоит взять с собой что-нибудь с длинным рукавом. И шарф.
***
Мордовороты вроде тех, что Лейб привык видеть у Герзе, только посмуглей, запихивают его в одну из машин. Видимо, слушаясь Рури – и вправду довольно аккуратно. Выкрученное ей запястье горит.
Сама Рури выходит из дома нескоро. С ней идут старуха и девочка, как там Рури их назвала? Лейб не запомнил. Неважно. А в руках у Рури что-то большое и тяжёлое, что тут же выхватывает кто-то из охраны. Они садятся в другую машину, и у Лейба больше нет возможности поговорить, переубедить.
Рури права, Лейбу не к кому обратиться тут. Некому довериться, вот и пришлось верить случайной девчонке-курьеру.
На что Лейб надеялся? Что сможет пройти незамеченным несколько регионов, подальше от связей Герзе. Что сможет затеряться и начать сначала, снова – с каких-нибудь дешёвых разработок, только чтоб кое-как перебиться. И больше не станет подниматься так высоко. Быть другом Герзе было весело. Только, как оказалось, недолго. А Сейга дольше ли с ним «продружит» и станет ли «дружить» вообще? Хах… Если б не эта девчонка…
Забавно: каждый раз встреча с Рури в итоге приводит к тому, что Лейб оказывается у кого-то на поводке.
Она, наверное, мстит ему.
От мерной тряски мутит, и, на беду, не получается даже отключиться. Дорога кажется тошнотворно бесконечной. Лейб пытается заговорить с охранниками пару раз, но успеха не достигает. Возможно, они даже не знают меканского.
Лейб прикрывает глаза, но вместо сна под веками мелькают случайные сцены.
…Рури лежит на кровати, вытянув над головой руки и разглядывая дурацкий неоновый лак на ногтях. Тёмные волосы волной разметались по подушке, спадают вниз, к полу – Лейб, кажется, и не встречал девчонок с настолько длинными, особенно с последней модой на короткие стрижки кислотных цветов. Удивительно, что Рури не следует ей. В комнате душно – Лейб пытался собрать кондиционер, но пока не раздобыл ещё кое-каких деталей. Кажется, что жарче может быть только в жерле вулкана, поэтому из одежды на Рури только тонкий, едва не прозрачный топик и трусы с каким-то глупым принтом. Кажется, котики. Рури говорит о всякой пустой ерунде, а Лейб любуется её загорелыми ногами, хотя должен возиться со схемой. Как можно возиться со схемой в такую жару и рядом с полуголой Рури? Её браслет – плетёный, не со схемами, – тоже валяется где-то, и ничего не скрывает шрам на предплечье. На прошлой неделе на свалке нашли труп с таким же шрамом…
…Лейб путано объясняет принцип работы излучателя, который придирчиво крутит в руках южанин с огромным носом, и старается не показывать раздражения. Набел обещал привести кого-то из «дикарей», но, похоже, говорил слишком буквально: татуировки банды Герзе Лейб нигде не видит. Только непрозрачные признаки иммиграции. Лейб надеется, что гость хотя бы понимает всё, что он говорит. Во всяком случае, носатый остаётся доволен. Когда Лейб спрашивает о нём у Набела позже, тот смеётся. Ну конечно, говорит, у него нет татуировки. Герзе очень щепетильно относится к своему телу…
…Рури стреляет в ногу незадачливому грабителю с такой же лёгкостью, с какой делает всё в своей жизни. Розовые тапки с заячьими ушами и футболка с ананасами прибавляют ситуации сюра, и Лейб думает, что, возможно, ещё спит. Он зачем-то говорит, что это всё наверняка из-за последней закупки тарвия. Всё-таки не показалось, что какой-то мутный тип крутился рядом, наверное, он проследил, и… Что теперь с ним делать, сдать патрулю? С Рури не спросят за эту пушку? Рури улыбается. Лейб не знает, куда она утаскивает скулящего матом грабителя, и не спрашивает у неё после. Через неделю Рури так же улыбается, когда просит перевязать ей простреленное плечо…
…Лейб хочет сказать, что Герзе знает толк в винах, но в последний момент сконфуженно останавливается, потому что сам не знает в них толк. Мягко освещённый кабинет, где они сидят, выглядит дороже, чем какая-либо квартира, где жил Лейб. Аккуратная цифровая панель последней модели странно смотрится на тяжёлом резном столе непонятно какого века, наверняка ведь подлинном. Этот стол, напоминающий о камернийских документальных фильмах, не менее странно выглядит с огромным южным – как это называется? – гобеленом и яркими подушками с бахромой, а они – со статуэтками северных народов на полке. Раньше Лейб видел такие в музее. Всё вместе это создаёт ощущение хаоса и одновременно какой-то гармонии. А ещё полной неуместности здесь Лейба. Герзе смеётся, заметив его стеснение, на удивление – не обидно, а как-то располагающе, и доверительным тоном принимается травить байки о кривых человечках с гобелена. Лейб здесь, чтоб договориться о поставке схем на поисковики, но, вопреки ожиданиям, это ни капли не похоже на мафиозные сделки, которые он себе представлял, скорее на визит к старому приятелю. Удивительно, как при настолько нескладной, хищной, пожалуй, даже отталкивающей внешности Герзе оказывается таким приятным, душевным собеседником…