— Вот так-то лучше, — удовлетворенно изрек Франсис, садясь.
Он хотел еще что-то добавить, но на Ариану опять напала икота.
— Напугайте меня кто-нибудь, пожалуйста, напугайте! — взмолилась она.
За Франсисом не заржавело: он тут же рассказал ей про кровавое ограбление одного столичного банка, случившееся лет десять назад. Отец Франсиса — полицейский, он своими глазами видел трупы восьми кассирш, которых связали, зарезали и засунули в сейф.
— Не смешно, — фыркнула Ариана.
Франсис пожал плечами:
— Зато страшно-то как.
Ариана не возражала, икота у нее прошла.
Я стряхнул крошки со стола, перед тем как поставить тарелку с сырами и паштеты. Ариана была пьяна в лоскуты, она заливалась идиотским хохотом и танцевала посреди столовой. Мы снова сели за стол. Я хотел сказать Франсису, как ему повезло, что он не растерял ветчину и паштеты из-за той девчонки на улице Мон-Руаяль, но тут он достал свой «походный набор», и Ариана возбудилась.
— О! Сегодня я тоже хочу! — взвизгнула она. — Это сколько ж я не курила травку, лет шесть, наверно.
— Ни в коем случае, — заявил Франсис. — Мигом слетишь с катушек, если так давно не пробовала.
Ариана обежала вокруг стола и плюхнулась к Франсису на колени.
— Ну пожалуйста, — засюсюкала она. — Ну не жмись!
Оливье смотрел на свою подружку круглыми глазами. Она повисла у Франсиса на шее и хихикала:
— А помнишь, как мы с тобой целовались, по-настоящему, взасос? На вечеринке у Фанни Жобен во втором классе, помнишь?
— Еще как помню, — ответил Франсис и подмигнул нам из-за Арианиного плеча. — Ты вытягивала губы куриной гузкой и не могла толком высунуть язык.
— Да-а? — удивилась Ариана.
— Ей-богу, — побожился Франсис.
Я посмотрел на Оливье — он намазывал на кусок хлеба гусиный паштет с розовым перцем.
— Ну и ладно, ну и плевать, — сказала Ариана. — Я тогда на тебя западала, и это был такой кайф — поцеловаться с тобой по-настоящему. Ты-то меня в упор не видел. Бросил одну в гостиной, сказал, что принесешь чипсов и пепси, а сам пошел обжиматься с Карин Файон в ванной. Дон-жуан хренов! Ты уже в тринадцать лет под каждую юбку норовил залезть! И с тех пор не изменился, верно?
— Перестань, Ариана, — одернула ее Элизабет.
Ариана встала. Ее заметно штормило. Она с трудом добралась до своего места и плюхнулась на стул.
— А что такого, это Франсис хотел, чтобы я расслабилась, — фыркнула она, — вот пусть и получает. И вообще, он сам всегда хвалится, сколько девок из баров поимел, как, где и в каких позах, только сегодня что-то помалкивает на этот счет, в первый раз с ним такое. Что случилось, Франсис? Ты часом не сменил ориентацию? Говорят, так часто бывает: парням вроде тебя надо перетрахать миллион девок, чтобы понять, что хочется-то на самом деле мужика.
— Ариана, замолчи! — опять вмешалась Элизабет. — Это уже не смешно!
Франсис покачал головой и прикурил косяк, который он тем временем успел свернуть. Мы все сделали по затяжке, кроме Арианы: она раздумала, сказала, что ей больше не хочется и вообще ее тошнит. Франсис отрезал кусочек оки и, нагнувшись, заглянул под стол.
— Кс-кс-кс! Бубу! Бубу! Иди сюда! — позвал он. — Кс-кс! Бубу! Бубу! Вылезай, хватит прятаться, иди к дяде! Я тебе подарочек принес!
Он повернулся к Элизабет и спросил:
— Что-то Бубу весь вечер не видно, он опять спрятался под шкафом? Все еще боится гостей?
Ариана присоединилась к нему.
— Кс-с! Кс-с! Булю! Булю! — лепетала она.
Элизабет зажала уши, чтобы не слышать их.
— Замолчите вы! Бубу пропал, уже три дня как убежал. Прекратите звать, его нет.
Она отняла руки от ушей и добавила:
— Ну что за похоронный вид? Это всего лишь кот, я переживу, куплю себе другого. Нет, я, конечно, любила Бубу. Я к нему привыкла…
Мне бы прикусить язык, но я подумал: почему Ариане можно расслабиться и сводить старые счеты, а мне нельзя? Я тоже хочу в кои-то веки высказать, что накипело.
— Ничего, — сказал я Элизабет, — Бубу ведь был у тебя всего года два. Еще пара-тройка лет — и он бы все равно тебе надоел, как я через четыре года, помнишь? «Мартин, ты очень милый, но жить с тобой я не готова, мне хочется узнать, как это бывает по-другому, а мы уже так давно вместе»… Помнишь, радость моя? Твой Бубу правильно сделал, что убежал, а то бы скоро ты сама отвезла его в лечебницу на усыпление. Жаль, что я от тебя не слинял вовремя. Может, ты бы горевала, искала бы меня, кота ведь своего, наверно, ищешь? Какой же я был дурак!
Ариана, Оливье и Франсис покосились на Элизабет, ожидая ее реакции. Она отрезала кусочек козьего сыра и, сунув его в рот, сказала совершенно ровным голосом, даже без тени досады: