Иван Гурнов, заведующий патологическим отделением в больнице Мономаха, одновременно работал и в СК: именно Суркова в свое время предложила ему сотрудничество. Если Мономах и мог положиться на чьи-то слова, то, пожалуй, только на слова Ивана!
— Ему — да, — ответил он на вопрос собеседницы.
— Вот и ладненько… Владимир Всеволодович, насколько хорошо вы знали покойного?
— Честно признаюсь, хотел бы знать лучше, — вздохнул он. — Не стану лукавить, Алла Гурьевна, я не знаю, принимал ли Костя наркотики, и понятия не имею, что могло его заставить это сделать! Единственное, на что я могу опереться, — это слова Маши Калгановой и идиотские доводы следователя о том, что, дескать, развод родителей мог заставить великовозрастного парня стать наркоманом!
— Согласна, — кивнула Суркова, — это ни в какие ворота не лезет! Скорее можно поверить в то, что он не выдержал напряженного графика рабо…
— Ерунда, Алла Гурьевна! — перебил Мономах. — Ординаторам и впрямь приходится вкалывать, но у нас не потогонная система, как в Штатах или в Южной Корее, да и в эту профессию не идут слабаки, уж можете мне поверить, — особенно если речь идет о потомственных врачах! Мать Кости — врач, дедушки и бабушки — тоже, поэтому он отлично представлял себе, что это за работа, и не сломался бы так легко!
— Вы не можете с уверенностью это утверждать, — возразила Суркова. — Сами же сказали, что недостаточно близко знали парня!
— Я в общем говорил.
— В нашем деле необходима конкретика. Попробуем ее добыть, а я прослежу, чтобы все было сделано добросовестно. Вы не смотрите, что Валерия Медведь молода, она весьма неплохой специалист, а станет еще лучше, когда приобретет побольше опыта. Она справилась с несколькими сложными делами, и я научилась ей доверять. Лера умна, въедлива и изобретательна. Если вы верите мне, то должны поверить и в нее!
Пациентка Градская, которую навязала Мономаху Анна Нелидова, явно ощущала себя не в своей тарелке, лежа в одиночестве в одноместной ВИП-палате. Когда он вошел, она смотрела телевизор, пульт от которого находился у нее в руке. При его появлении Градская отключила звук и напряглась: заведующий отделением не был ее лечащим врачом, и его приход, по ее мнению, не сулил ничего хорошего. Однако Мономах принес отличные новости.
— Добрый день, — поздоровался он, усаживаясь на стул рядом с койкой больной. — Завтра прооперируем вас.
— Правда? — обрадовалась Градская. — Вы будете оперировать?
Он кивнул.
— Ой, как хорошо! Говорят, вы лучший хирург этой больницы?
— Не врут, — усмехнулся Мономах, ложная скромность, на его взгляд, могла украсить только барышень, да и то не всегда. — Как ваше самочувствие… вообще?
— Ой, да все нормально, честно!
— У вас есть все препараты?
— Да, слава богу… С тех пор как я выписалась из онкологического института, мне стало значительно легче!
— Ну, так и должно быть, — пожал он плечами. — Я видел в вашей карте, что вам удалили молочную железу и провели химиотерапию.
— Да-да, а всего, говорят, надо как минимум три — для полной уверенности, что болезнь не вернется. Но знаете, доктор, я в больнице чувствовала себя очень плохо, и химиотерапия не помогала как будто бы…
— Так бывает в начале лечения, — не дослушав, объяснил Мономах. — Потом организм начинает принимать препараты — во всяком случае, при положительной динамике лечения.
— А я все-таки благодарна тому мальчику, который посоветовал мне перейти на амбулаторное лечение!
— Какому еще мальчику?
— Ну там, в больнице, мой лечащий врач… вернее, ординатор, наверное? Вот он и убедил меня, что лучше выписаться и продолжать лечение амбулаторно, и даже подсказал, где удобнее это сделать. И с тех пор мне стало намного лучше!
— А вам препарат, случайно, не меняли?
— Да нет, препарат тот же.
Ответить на это Мономаху было нечего. Странно, что работник больницы порекомендовал пациентке уйти. Обычно, если есть возможность проходить лечение в стационаре, больные довольны, ведь каждый день мотаться через весь город — не самое приятное испытание для нездорового, ослабленного человека! С другой стороны, этому есть вполне рациональное, хоть и циничное объяснение: если лечащий врач видит, что терапия не помогает, ему легче по-быстрому выпихнуть больную домой, нежели отчитываться о негативных результатах. Однако ординатор вряд ли мог самостоятельно принять такое решение: либо такова политика онкоцентра, либо его кто-то надоумил!
— Что ж, — сказал Мономах, — как мы видим, он оказался прав! Готовьтесь к завтрашнему дню, ложитесь спать пораньше, надо набраться сил! К вам скоро зайдет анестезиолог, чтобы поговорить об операции.