— С чего ты взял?
— Мы ведь давно не общались, Владимир Всеволодович, и я о Косте узнавал только от мамы, а она — от его матери! Я слышал, что ему нравится его место работы, что в том центре все оборудовано по последнему слову медицинской техники, снабжение медикаментами отлажено, — я так понял, что Костя был в восторге…
— В тот вечер он тебе тоже рассказывал, что все прекрасно?
— Меня кое-что удивило.
— Удивило?
— Он был пьян.
— Костик?!
— Вам тоже не верится?
— Ну мы с ним тоже давненько не виделись, но все, что мне о нем известно…
— Вот и я о том же! — перебил Мономаха Михаил. — Это я могу выпить, а Костя, насколько я его знаю, не только сам этого не делал, но и избегал компаний, где много пьют! Во врачебном сообществе, сами знаете, это не редкость, поэтому и близкие друзья среди коллег у него вряд ли водились. Думаю, потому-то и на кладбище никто не появился!
— По поводу последнего я с тобой не согласен, но давай-ка вернемся к вашей встрече тем вечером: о чем вы говорили?
— В сущности, ни о чем — так, как дела, как вообще… Признаться, я так устал в тот день, что мечтал только о горячем душе и постели, поэтому не стал выяснять, в чем дело. Может, зря?
— Может, и так, — вздохнул Мономах. — Считаешь, он вот так взял и вывалил бы тебе все свои проблемы?
— Вряд ли, не такой он человек.
— Вот и мне так кажется! Я спросил, все ли у него хорошо на работе, а он как-то странно среагировал.
— Странно?
— Хмыкнул, словно я чушь сморозил!
— Сказал что-то?
Пак покачал головой:
— Наверное, следовало копнуть поглубже, но мы были не в тех отношениях… Черт, я виноват, да?
— Виноват тот, кто убил Костю, а вовсе не ты, — возразил Мономах, чувствуя, как в нем поднимается волна возмущения.
Почему хорошие люди испытывают муки совести, в то время как всякие ублюдки не считают себя виновными, даже если в буквальном смысле вонзают нож в человеческую плоть?!
— Вы так уверены, что это убийство? — задал вопрос Михаил.
— Практически на сто процентов. Следователь по делу тоже так считает, между прочим. Скажи, когда это случилось?
— Что?
— Ну ваша встреча на детской площадке.
— Теперь я понимаю, что дней за пять до того, как Костя… А я ведь не воспринял все всерьез! Если бы я только…
— Перестань, это не имеет смысла! — оборвал Михаила Мономах. — Кто мог знать, что так случится? Скорее всего, убийство носило запланированный характер, и никакие твои действия ничего бы не изменили!
— Но зачем кому-то его убивать?! — воскликнул молодой человек. — Он что, олигарх какой-то, богатый наследник или…
— Или он узнал что-то, из-за чего от него захотели избавиться. Вот хоть режь меня, а не зря никто из коллег не появился на его похоронах!
— Думаете, убийца — кто-то из них?
— Или они подозревают, кто это может быть… И боятся, что им окажется тот, на кого они думают.
— Только не говорите, что вы намерены вмешаться!
На лице Михаила отразилось смятение.
— Знаешь… а ты прав!
До этого самого момента Мономах не собирался принимать участие в расследовании, но неожиданно пришел к пониманию, что не может все так оставить. Следачка Медведь, возможно, и хороша, если верить Алле Сурковой, но она одновременно ведет сразу несколько дел, и у нее нет причин сделать приоритетным убийство молодого ординатора! А вот он, Мономах, можно сказать, лично заинтересован в том, чтобы парня перестали считать наркоманом и, самое главное, вором: если в первое еще можно поверить, то второе — просто чушь несусветная! Нельзя позволить, чтобы Машка одна в этом всем барахталась, а значит, он должен что-то предпринять.
— Что ж… тогда я тоже в деле!
— Ты?!
— А что? Я, в конце концов, тоже был знаком с Костиком, знаю его маму и не верю, что он мог заниматься тем, в чем его обвиняют!
— Не стоит тебе…
— А вам?
— Это не одно и то же!
— Но я же не один, а с вами, так? Примите мою помощь, Владимир Всеволодович: одна голова хорошо, а две…
— …ошибка природы! — пробормотал Мономах, тем не менее неожиданно, даже для себя, обрадованный предложением Михаила. — Ладно, давай попробуем.
Суркова придет в ярость!
— Что вы планируете делать?
— Пожалуй, встречусь с таинственной бывшей девушкой Костика. Возможно, она не просто так бегает от Маши и действительно что-то знает. Почему, спрашивается, она даже на кладбище не появилась?
— Они же расстались…
— Да, но встречались около года. Разве это не повод проводить человека в последний путь?