— Надеюсь, ты не будешь играть в героя, сынок. Я не в том настроении, могу и покалечить. Так что веди себя хорошо, — сказал Микки и захлопнул крышку багажника.
Бармен очутился в кромешной темноте и, едва машина достигла поворота, весь взмок от страха.
Люси направилась к Сьюзен Трантор. Она хотела узнать, как обстоят дела у отца. Ее одолевали противоречивые чувства, когда она нажала на кнопку звонка. Кроме того, ей хотелось хоть ненадолго отсрочить возвращение в дом ее жениха, где она была нежеланным гостем.
Как бы там ни было, Сьюзен нравилась Люси. Она встречала ее пару раз и даже здоровалась с ней. Но все равно было немного странно осознавать, что эту женщину связывали с ее отцом любовные отношения. Люси также слышала, что дома у Сьюзи творится полный бардак, хотя сама она выглядит чистенькой и аккуратной. Одно она знала точно: в трудную для ее отца минуту Сьюзен Трантор была рядом с ним, а это говорит о многом.
Женщина открыла дверь. На ее лице не отразилось ни тени удивления.
— Добрый день.
— Здравствуйте. Я дочь Кевина Картера, Люси. Помните?
Сьюзен молча смотрела на нее.
— Я хотела спросить, видели ли вы папу? Как он себя чувствует? — спросила Люси и густо покраснела.
— Для родственников и друзей существуют приемные часы, — ответила Сьюзен. — Вы можете пойти туда в любое удобное для вас время. Это ведь не тюрьма, а только психиатрическая клиника. Я думаю, вы знаете адрес.
В этих словах чувствовалась издевка, и Люси расплакалась. Никому в целом свете нет до нее никакого дела, ей стало безумно одиноко и жаль себя. Но Сьюзен была женщиной доброй. Вид молодой женщины, плачущей на ступеньках ее дома, смягчил ее, и она пригласила Люси в дом.
Спустя двадцать минут за чашкой чая Люси рассказала ей о разрыве со своей матерью и о расторгнутой помолвке. Сьюзен смотрела на нее с грустным видом и вспоминала, как Кевин не однажды говорил, что злейшим врагом его младшей дочери является она сама. И, слушая сейчас ее рассказ, Сьюзен была склонна согласиться с ним.
— Я хочу увидеть папу. Я так по нему соскучилась.
В голосе Люси было столько одиночества. Сьюзен понимала, что она для Люси последний островок надежды. Ей не к кому больше пойти, она нуждается в своем отце или хотя бы в его любовнице.
Сьюзен объяснила ей, что у Кевина не все в порядке с психикой и он нуждается в длительном лечении. Но она не могла понять, почему Люси до сих пор не удосужилась навестить родного отца. Она также сказала ей, что доктора считают причиной подобного срыва сильное нервное напряжение, в котором ее отец жил долгие годы. Он очень тяжело переживал самоубийство сына и заключение дочери в тюрьму, но не мог дать выход горю из-за жены, душевное состояние которой сильно ухудшилось после известных событий.
Сьюзен очень не хватало Кевина, поэтому, когда появилась Люси, она даже обрадовалась. Уж лучше Люси, чем совсем никого. По крайней мере, она была его частичкой. Кевин нуждался в своих детях, все доктора в голос утверждали это. Может быть, ей удастся уговорить Люси и Марию навестить отца и его лечащих врачей. Может быть, это сможет помешать им упрятать его за решетку. Ради Кевина она согласна на все, лишь бы помочь ему.
Сьюзен слушала молодую женщину вполуха до тех пор, пока Люси не заговорила о ней и Кевине.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что не осуждаю отца за то, что он встречался с вами. Моя мама — тяжелый человек. Сколько это уже продолжается? Я имею в виду ваши с ним отношения.
Сьюзен пожала плечами:
— Несколько лет. Я люблю его, а он любит меня. Но он никогда бы не посмел причинить боль твоей матери, несмотря на то, что жизнь с ней превратилась в настоящую пытку для него. Мне очень жаль Луизу, правда. Люди, как она, снедаемые злобой, никогда не бывают счастливы. Она даже родных внуков не желала признавать. Твой отец очень переживал по этому поводу. Ему было очень тяжело не получать никаких известий от Марии, не видеть ее. Я думаю, если бы он мог, он бы забрал детей и уехал, куда глаза глядят, лишь бы им было хорошо. Я полагаю, ты слышала о смерти Тиффани? Бедная Мария. У нее не жизнь, а сплошное испытание.
— Она сама выбрала свою судьбу, убив своих подружек. Никто ее не заставлял этого делать.
В Сьюзен снова проснулась прежняя неприязнь к Люси, и она сухо сказала:
— Наркотики заставили ее, Люси. Это тяжелое испытание не только для всей семьи, но для самих наркоманов.
Люси молчала.