— Вам очень больно? — участливо спросил он.
— Да нет, терпимо. — Голос ее прозвучал очень тихо. — Цветы очень красивые… Но вам не следовало так беспокоиться, честное слово.
Он улыбнулся:
— Ну, я подумал, что, может быть, вам нужно немножечко поднять настроение.
В палату Марии вошли двое полицейских в штатском, и Алан, который сразу же узнал их, буквально переменился в лице. Она догадалась, в чем дело, и решила поскорее выпроводить его из палаты.
— Большое спасибо за то, что пришли, мистер Джарвис. Я смогу приступить к работе уже на следующей неделе.
— Если вы будете готовы к этому, то пожалуйста. Увидимся попозже. Выздоравливайте.
Холодный пот струился у него меж лопаток, когда он очутился за стенами госпиталя.
Младший офицер Смит улыбнулся Марии.
— Как вы себя чувствуете?
Она пожала плечами:
— Не очень-то. Но вы, должно быть, хотите о чем-то спросить меня?
Она говорила голосом человека, которому очень хочется спать.
Смит выдержал небольшую паузу, разглядывая следы побоев на ее лице и руках, затем заговорил снова:
— Мы думаем, что это не было ограблением.
Мария тоже не сомневалась в этом.
— У вас ведь ничего не взяли. Верно? — подытожил полицейский.
— Я уже говорила вам, что старалась, как могла, удержать свою сумку. Сама не понимаю, почему все так получилось.
— Но если принять во внимание ваше прошлое, то, скорее всего, это была своего рода месть, кто-то не согласен с тем наказанием, которое вы понесли.
Она снова пожала плечами. Худенькие плечи делали ее очень беззащитной. Смиту стало жаль ее.
— Ну, во всяком случае, те, кто это сделал, ничего мне об этом не сказали, — помолчав, ответила Мария, и полицейский понял, что ему вряд ли удастся из нее что-нибудь вытянуть.
— А если бы это было не так, вы бы все равно нам ничего не сказали, правда?
Голос старшего офицера Шнетертена был очень высоким и довольно писклявым, как у ребенка. Это совершенно не гармонировало с его огромной и неуклюжей фигурой.
Мария молча смотрела на полицейских несколько секунд и только затем ответила:
— А вот здесь вы ошибаетесь. Я обязательно бы сказала вам, потому что у меня нет ни малейшего желания снова попасть в подобную историю.
Она чувствовала, что все сделала правильно. Вскоре они ушли. Но страх не отпускал ее. Она прекрасно знала, что в любой момент ее снова могут посадить в тюрьму. А все, что ей было нужно сейчас, — это выбраться из больницы и вернуться к работе. И еще — она очень хотела увидеть своих детей.
Кевин чувствовал себя великолепно. Внутри у него все пело от удовольствия. Он перевернулся на бок и поцеловал женщину, лежавшую рядом с ним.
— Мне это очень было нужно.
Сьюзен Трантор улыбнулась ему:
— Мне тоже. Я пойду приготовлю чай.
Она соскользнула с кровати, накинула халат и отправилась на кухню. Кевин лежал на спине и обозревал комнату, в которой, как обычно, царил беспорядок. Но это было частью очарования Сьюзен. Однако несмотря ни на что, он отдыхал здесь душой и телом так, как никогда не отдыхал у себя дома. Кевин прекрасно понимал, что, если у Лу появится хоть какое-нибудь подозрение насчет того, где он проводит время, это будет равносильно концу света. Но сегодня он не торопился побыстрее вернуться домой. Сьюзен была именно тем человеком, в котором он нуждался. Такие отношения устраивали их обоих. Она любила заниматься сексом, просто обожала. Она так яростно принималась за дело, что вкладывала в этот процесс всю свою душу и сердце. Кевин всегда чувствовал себя одиноким, и поэтому ему было необходимо человеческое тепло и участие. Кевин знал, что они любят друг друга, хотя никогда не говорят об этом.
Сьюзен принесла чай и снова забралась в постель.
— Как поживает Мария?
Он отхлебнул горячий чай.
— Я не знаю, честное слово. Она так долго жила, не соприкасаясь с реальностью, что теперь ей очень трудно снова адаптироваться к новой для нее жизни.
Сьюзен вздохнула:
— Да, все, что ей теперь нужно, — это немножко покоя. Из всего того, что ты мне рассказал, я поняла, что она изменилась. Так в принципе и должно быть. Тринадцать лет в тюрьме, по идее, могут изменить кого угодно. Ничего, пройдет время, и она снова почувствует себя человеком.
Кевин кивнул в ответ:
— Но у нее нет дома, она живет в общежитии.