А пока что он начинает с первой фермы, которая попадается ему на пути, и обозначает ее в списке цифрой один.
Не очень удачная система. Но система.
Большинство обитателей поселения прячутся в амбары, в козьи загоны или в заросли кустарника. Носильщики ищут их не слишком усердно и обычно возвращаются ни с чем. Джонатан разработал систему, с помощью которой оценивает число живущих на хуторе людей по количеству мисок. Когда их обладатели обнаруживаются, они слишком напуганы, чтобы говорить, и жмутся друг к другу во дворе, тоскливо умоляя его вернуться обратно, во внешние земли. Если ему удается успокоить их, они не понимают, чего же он хочет, или пытаются его подкупить, чтобы он оставил их в покое, предлагая ему козье мясо и бузу. Они науськивают детей, и те цепляются за его штанины и всхлипывают. Это срабатывает. Он не умеет справляться с детскими слезами. На этой стадии он обычно уходит, нацарапав в отчете какие-нибудь правдоподобные цифры.
К концу первой недели ему удается объехать тринадцать поселений.
Он пробует применять различные тактические ходы. Он улыбается. Поет. Раздает детям цветные карточки для переписи и не требует вернуть их. Но люди пугаются все так же сильно, и работа не становится приятнее. Его слуги ненавидят фоце и стараются к ним не прикасаться. Когда им приходится вытаскивать упирающихся фермеров из укрытий, носильщики выражают свое неодобрение тем, что грубо обращаются с фоце. Сначала Джонатан приказывает, затем просит, в конце концов умоляет их быть мягче, но они его игнорируют. Когда один из слуг, Идрис, дает подзатыльник главе семьи на глазах у жен и детей, Джонатан осознает — так продолжаться не может.
Ночью он ставит лагерь в тени большого дерева. После того как носильщики уходят спать, он садится в скрипучий шезлонг и пытается думать. Он понимает: что-то закончилось.
Почему он должен это делать?
Зачем считать фоце? Кому такое придет в голову? Разумеется, он знает — зачем. Для Англии, Империи, Цивилизации, Прогресса, Движения вперед и Нравственности. И Чести. Все это записано в его блокнотах; но не в нем самом. Оказывается, на самом деле ему плевать на все эти слова. Он не чувствует их и не находит в них смысла. Если бы он, Джонатан Бриджмен, чувствовал эти слова, он сам захотел бы считать людей и классифицировать их согласно своему счету.
Он не чувствует этих слов.
Вместе с простудой в нем поселяется жалость к самому себе. Он начинает что-то бормотать себе под нос. Это путешествие задумывалось как приключение. Бриджмен! В случае удачи в общественном сознании он был бы имперским героем, лихим и мудрым: «Знаменитый Бриджмен из Фоцеландии, самый английский человек в Африке».
Что он здесь делает?
С тех пор как он стал Джонатаном, он старался никогда не думать об этом. Любые сомнения он гнал прочь.
А что бы он делал сейчас, оказавшись в другом месте?
Хваджа-сара разворачивал новые личины одну за другой, как фокусник, вытаскивающий флажки из рукава. Джонатан освоил этот трюк. Люди обращают внимание на внешние формы: например, на ширину манжет. Если хочешь стать кем-то другим, нужно всего лишь найти нового портного. Это просто — но когда превращение в другого происходит непроизвольно, внутри поселяется панический страх. Тогда превращение становится бегством, и ты осознаешь, что нельзя останавливаться, иначе на поверхность вновь выплывает подозрение в том, что бежать некому. Никто не бежит. Никто не останавливается. Ибо там вообще никого нет.
Ночь давит на него. Какое-то время он размышляет, не вышибить ли себе мозги. В конце концов, он может умереть как Бриджмен. Это будет чисто английское решение, хотя для этого придется снять ботинки и носки. Нагнувшись, чтобы развязать шнурки, он обнаруживает, что сила воли, необходимая для самоубийства, — тоже качество Бриджмена, а не его собственное. В отчаянии он лезет в карман и достает оттуда обручальное кольцо для Стар. Выругавшись, он забрасывает его как можно дальше.
Джонатан оборачивается и видит трех сонных носильщиков, которые смотрят на него. Он велит им отправляться спать и сам плетется к своей палатке.