Мы спускаемся вниз по высоким ступеням, девушки нервничают и перешептываются, не понимая происходящего, признаться, я и сама не знаю, но чувствую, как у меня нервно сосет под ложечкой.
От обшарпанных стен веет холодом, по коже проходят мурашки и нервная дрожь, когда Мария прямо тыкает мне в спину пистолетом. Если сказать, что между нами легкая неприязнь, то ничего не сказать. До моего появления здесь, я была серой мышкой, но когда мы с Рейчел попали в Чистилище, во мне что-то надломилось и в каком-то смысле это связано с Марией. Дело в том, что эта рыжая бестия ненавидела других девушек, но и была склонна к их ласкам. Это сложно объяснить, но, когда мы здесь оказались, я понравилась Марии немного не в дружеском смысле, если вы понимаете, о чем я. Вот только я нормальной ориентации, по крайней мере, всегда была в этом убеждена. После моего мягко сказать отказа от чувств Марии, она меня возненавидела, и как только она находит возможность сделать мне больно, девушка этим успешно пользуется. Неважно, хоть то боль моральная, хоть физическая.
– Полегче, Мария, я никуда не убегу, можешь опустить оружие, – говорю я мягко, но с долей холодности, все равно некий риск, что эта сумасшедшая может прострелить мне хотя бы ногу, очень велик.
– Да, что с тобой такое, Ева? Неужели боишься маленького пистолета? Знаешь, а ведь сегодня будет веселая ночка, твоя сестра вдоволь позабавится, а точнее над твоей сестрой, – язвительно отвечает Мария. Клянусь, не будь у нее пистолета, я бы вцепилась ей в лохмы, но единственное что мне остается делать – сжать кулаки до тех пор, пока ногти не станут впиваться в ладони, оставляя полукруглые следы.
Мы проходим по узкому коридору и заворачиваем за угол. Одна из энергосберегающих лампочек часто мигает, похоже, она скоро совсем перегорит.
– Чур, меня не лапать, – произношу я с чувством, намекая на узкий коридор и отсутствие нормального света.
Мария громко фыркает и заламывает мою руку за спину, я лишь крепче сжимаю зубы, чтобы не закричать.
– Еще успею насладиться твоей попкой, малыш, – шепчет мне на ухо Мария, делая акцент на последнем слове.
– Поцелуй меня в зад, – огрызаюсь я в ответ.
– И не только, – ухмыляется девушка, вталкивая в дверной проход нашего жилища.
Все те же голые стены, бетонный пол и двухъярусные железные койки с тонкими матрасами. В воздухе витает запах плесени и рвоты. От этого меня и саму начинает мутить. Мы заходим в помещение без каких-либо окон, все девушки стоят в колонну, единственную, кого я ищу в строю, Рейчел. Она бледна, как смерть, ее воспаленные глаза полуоткрыты и она слегка покачивается, даже дураку будет понятно, что она плохо себя чувствует.
Перед девушками туда-сюда, не произнося ни единого слова, медленными шагами ходит Михаил. Полный мужчина, с коротко стриженными темными волосами и козлиной бородкой. За его спиной в кобуре находится огнестрельное оружие, точно такое же, как и у его милой Марии. Я даже немного завидую девушке, ведь будь у меня хотя бы один пистолет, я бы попробовала вытащить нас отсюда, даже не умея управляться с оружием. Главное сделать вид, что умеешь и стрелять из него в качестве предупреждения, если это требуется или я неправа?
Все несовершенные девушки встают смирно возле стенки, и я в том числе. Мария одаривает меня злостным взглядом, в котором меня что-то настораживает, не зря сегодня все идет иначе, чем прежде.
– Сегодня необычный день, как вы заметили. Думаю, все слышали сирену и, возможно, поняли, что это означает, – я смотрю на сестру и понимаю, что еще минута, и она совсем упадет, единственное, что меня удерживает от оказания ей помощи – пистолет Михаила. – Работа будет непростой, поэтому советую вам всем сегодня быть в хорошем настроении, самочувствии и главное – виде.
Я не свожу взгляда с сестры, она закрывает глаза, я замечаю, как ее тело расслабляется и, не соображая, что делаю, подлетаю к ней, хватая в самый последний момент. Я перекидываю ее руку себе через плечо и кладу на первую попавшуюся койку.
Рейчел трясется, я присаживаюсь на колени рядом с сестрой и пытаюсь привести ее в себя. Ее лоб пылает, а кожа покрыта маленькими капельками пота. Я ни на что не обращаю внимания, но медленные аплодисменты Михаила и взгляды, обращенные к нам, заставляют мурашкам пойти по коже.
– Как похвально, ты случайно адресом не ошиблась? – Михаил медленно подходит ко мне, его глаза выражают ледяное спокойствие, я сделала то, чего еще никто не осмеливался, нарушила первое правило Содержательного дома. – Ты прекрасно знаешь, здесь не существует сестер, братьев, жен, мужей или дочерей, – он делает акцент на последнем слове, и я не произвольно кидаю взгляд на Марию. Мышцы ее лица напряглись, а руки сжались в кулаки. По этой причине, я довольно часто питаю к ней не ненависть, а жалость. – В Чистилище никого не волнуют семейные узы, здесь главное выжить и каждый сам за себя, ты ведь это прекрасно знаешь, не так ли, Ева? – я перевожу взгляд от Марии к ее отцу и громко сглатываю.
– Да, Вы правы, – я делаю небольшую паузу, поворачиваясь к своей все еще находящейся без сознания сестре. – Но Рейчел… Она все, что у меня осталось от моей семьи, и она больна, я не могу позволить ей работать в подобном состоянии, – лицо мужчины краснеет от злости, чувствую, как дрожь проходит по всему телу. Михаил ненавидит свою работу, ведь ему постоянно приходится унижаться перед сопляками, только бы те взяли девушек. А я только что, кажется, приготовила для своей сестры и себя смертный приговор. – Но у меня есть то, что можно дать взамен, – неожиданно для себя выпаливаю я.
Михаил прислушивается, явно борясь с внутренним гневом и желанием пристрелить нас.
– Рейчел не будет работать до тех пор, пока не поправится, вместо нее это буду делать я.
– То есть ты хочешь сказать, что добровольно пойдешь на многочисленные унижения ради сестры? Ты готова к такой работе? – его слова заставляют все внутренности сжаться в огромный кулак. – Думаю, ты знаешь, чем это может для тебя кончиться, – в его глазах загораются огоньки интереса, мое предложение его забавляет. На мгновение мужчина замолкает, он прикусывает нижнюю губу в раздумьях. – Ладно, – неожиданно громко хлопает в ладоши, – Я разрешу тебе работать, Ева, некоторых из наших гостей забавляет неопытность, – Михаил разворачивается ко всем остальным напуганным девушкам. – Следующие две недели будут для вас самыми тяжелыми и необычными, дамы, нас посещает Совет Безлицых, – потрясение со смесью страха в глазах девушек полностью отражает мои собственные чувства.
Улыбка Михаила волчья, он поворачивается на каблуках и идет к двери, которую перед ним открывает Мария, поглаживая бородку, он кидает мне через плечо несколько слов:
– Не угодишь им, я выкину вас обеих из Содержательного дома с такой же скоростью, с какой изголодавшиеся каннибалы будут откусывать по кусочку от вас. Очень и очень быстро.
2
Представьте на мгновение, что вся ваша жизнь уже расписана на десять лет вперед. Что за вас уже всё решено, например, какое образование вы получите, на какую работу устроитесь, кто будет вашим будущим супругом или супругой. Как будут звать совместных детей. Представьте, что вы противостоите этой реальности, что не хотите подчиняться тому, кто придумал такое будущее для вас.
Вы злитесь, устраиваете скандалы на протяжении нескольких лет, потому что это не та жизнь, которой как вам кажется, вы бы хотели жить. Но, в конце концов, спустя время до вас доходит осознание того, что, возможно, не все так безнадежно. Что это лучшее, что вы сможете дать своим детям.
Образование – работа. Работа – деньги. Деньги – еда.
Супруг – дети. Все вместе – семья.
А семья – это счастье, которого лишены все девушки Содержательного дома, кроме меня. У меня есть сестра.
Наш отец не был какой-то шишкой в Городском совете Западной резервации, но жили мы по сравнению с другими на широкую ногу. Я училась в последнем классе в школе, а Рейчел была помощником отца. Нам не приходилось заботиться о том, где достать денег на еду и лекарства. Многие мои одноклассники завидовали мне в этом плане, особенно девчонки. Парни бросали школу, чтобы идти работать на завод за неполную заработную плату, а представительницам прекрасного пола приходилось убирать дома обеспеченных людей.