— Обязательно, — с готовностью подхватила Ивасаки. — Мы с радостью поможем вам в расследовании.
— Похвальное рвение, — снова Муджа. — Итак, как мы уже с вами обсуждали, самое важное — это узнать, кто Инфо-чан на самом деле. Через Инфо мы сможем разведать обо всём, что происходит в Академи. Мы раскроем и дело Осана Наджими, и череду прочих таинственных случаев, среди которых и побег Тораёши Широми, и приступ Руто Оки, и арест Асу Ацуро, отца Асу Рито.
— А если Инфо-чан не захочет нам помогать? — спросила Роншаку. — Она ведь может сказать, что вообще ни при чём, понимаете?
— Не волнуйся, — уверенно ответила Муджа. — Мы припрём Инфо к стенке. Она же занимается незаконной деятельностью, и ей — или ему — вряд ли захочется быть раскрытым перед всеми и направиться в тюрьму, не говоря уже о навеки загубленной репутации.
— Но она может сказать, что просто заботилась о безопасности других, поэтому и разместила по школе камеры наблюдения, — вставила Ивасаки. — Я бы на её месте так и поступила.
— Неплохой аргумент, — Муджа, судя по звуку, щёлкнула пальцами. — Но, Юми, всё не просто так. Каждая камера должна быть согласована перед тем, как её повесить. Ты не можешь разместить такое устройство даже над собственной дверью без официального разрешения от мэрии. Сама подумай: снимать людей без разрешения — незаконно, торговать личными данными — незаконно, делать фривольные фото — незаконно, продавать что-либо без лицензии — незаконно. Солидный список, не так ли? С этим наша Инфо-чан увязнет по самую шею, и отказываться от сотрудничества ей станет невыгодно. С другой стороны…
Тут она внезапно осеклась, и раздалось едва слышное постукивание. После Даку прошелестел: «Приятного аппетита!». Видимо, он принёс им заказ, и они решили прервать беседу, которая действительно не была предназначена для чужих ушей.
— С другой стороны, — продолжила Муджа, — если Инфо сама замешана в этом, нам стоит быть поосторожнее. Именно поэтому мы и собрались сейчас здесь: нам нужно порассуждать, попытаться установить, кто Инфо-чан на самом деле, или хотя бы очертить круг подозреваемых, а потом выбрать подход к ней — в зависимости от её — или его — характера.
— Я поняла! — Роншаку громко захлопала в ладоши. — Если Инфо податливая, она согласится сотрудничать, если упрямая, нам нужно её запугать.
Что-то звякнуло, а потом Муджа снова заговорила:
— Примерно так. А теперь давайте вместе подумаем, кем она может быть. Во-первых, Инфо отлично разбирается в компьютерах и технике, но особенно — в программировании, ведь организовать систему сообщений, при этом так, чтобы они самостирались, да ещё и без возможности отслеживания — тут нужны хорошо отточенные навыки.
— Гемма Таку и Сато Масао, — немедля отозвалась Роншаку. — Первый — президент компьютерного клуба, второй состоит в школьном совете. Они оба настоящие асы компьютерного дела: мне как-то Хошико рассказывала — она дружит с Курияма из кружка Таку, — что если в классе информатики поломка, а Гемма сам не справляется, он зовёт для помощи Сато.
— Сато Масао… — протянула Муджа. — Это такой длинный, некрасивый, с низким голосом, сутулый? Он несколько раз приходил в лазарет по делам совета.
— Да, он, — вступила в беседу Ивасаки. — Мы с ним соседи.
— Очень хорошо, — радостно вымолвила Муджа. — Итак, эти двое… Но, девочки, Инфо из стратегических соображений может скрывать свои истинные таланты, так что помните: это не окончательно. Далее — у неё или него было безрадостное детство, полное несправедливости. Мой знакомый психолог помог мне вывести эту мысль… Впрочем, она довольно очевидна, как мне кажется.
— Фуджита Химари из клуба садоводства, — немедля отозвалась Роншаку. — Её родители развелись, и мать вскоре вышла замуж за другого человека. В этом браке родилось ещё трое, и Химари уделяли крайне мало внимания. Дадаяма Хана — моя подруга, она живёт с Химари в одном доме — рассказывала, что несколько раз видела, как Химари, стоя в общем коридоре лицом к стене, плакала. А ещё её отец практически не приходит их навещать — он тоже успел завести другую семью.
— Ужасно, — в голосе Ивасаки зазвучало сочувствие. — А ещё этот… Табара Тога, кажется? Помнишь, Мусуме, ты сама мне рассказывала, что он ходит на приём к психоаналитику, а ещё у него на руках следы от порезов?
— Ага, — голос Роншаку чуть перекрывался звяканьем — кто-то из них размешивал своё кофе ложечкой. — А ещё твой друг, Юми.
— Какой друг? — с удивлением переспросила Ивасаки. — А, ты про Масао.
— Ну конечно, — Мусуме хихикнула. — У него же самая жесть, а не детство! Прикиньте, Маки-сан, он сын того самого журналиста Сато! Точнее, не сын, но это выяснилось намного позднее. Ещё его мать повесилась. А потом из приюта его отдали в семью, где все тоже убились, прикиньте? Потом он приехал сюда и стал жить один…
— Стоп, — Муджа прервала это поток слов. — По порядку, пожалуйста. Речь идёт о Сато Масао, я правильно поняла?
— Да, о нём, — вмешалась Ивасаки. — Его отцом был печально известный журналист Сато Кензабуро — вы наверняка слышали его историю: в восемьдесят девятом в Академи произошло убийство, он пытался обвинить в нём невиновную девочку, после её оправдания он продолжал её терроризировать, из-за этого на него ополчился весь город.
— Точно-точно! — Роншаку чуть ли не захлёбывалась от восторга. — Мурасаки Кашико — моя подруга, она ходила с Сато в один детский сад. Так вот, она рассказывала что родители запрещали им, детям, общаться с ним, потому что он был сыном тех самых Сато. А потом его мать повесилась, и отец решил отдать его в приют, прикиньте? Оттуда несколько лет спустя его забрали в приёмную семью в какой-то соседний город.
— Да, в Сенагава, — подхватила Ивасаки. — Но приёмные родители тоже покончили с собой, и Масао остался совсем один. Он приехал сюда, чтобы начать новую жизнь, но сначала его отыскал Сато Кензабуро, а потом — раскрылась история с тем, что он биологический сын Сайко Юкио.
— С ума сойти! — Мусуме заговорила возбуждённым шепотом. — Вот у кого самое ужасное детство! Но он не Инфо — Сайко Мегами это даже доказала, кажется.
— Но мы не Сайко Мегами, — с гордостью произнесла Муджа. — Мы ведем своё расследование, хорошо?
Она ненадолго замолчала, а потом продолжила:
— Итак, Гемма Таку, Сато Масао, Фуджита Химари, Табара Тога. Двигаемся дальше: когда появилась Инфо-чан?
— В прошлом учебном году, — с готовностью ответила Роншаку. — Я помню, как один раз отослала ей сведения о… Ну, об одном человеке, и она мне за это заплатила. Но я это делала только один раз!
— Так… — протянула Муджа. — В таком случае, первоклассников можно смело исключать. Кто из наших подозреваемых на первом году обучения?
— Табара Тога и Фуджита Химари, — быстро вставила Ивасаки. — Но мы забываем ещё об одном человеке. Кага Куша — наш общешкольный гений, и он наверняка разбирается в компьютерах.
— Верно, — согласилась Муджа. — Но психологически он намного взрослее всех вас, а роль Инфо-чан предполагает некоторую незрелость, свойственную людям до двадцати пяти лет, так что Кага я стопроцентно исключаю: ему, учитывая психологический возраст, всё это показалось бы глупой и никчёмной игрой.
— Значит, это Гемма Таку, — в голосе Юми появилась натуга. — Он лучше всего подходит… Ну, у него же есть доступ к школьной сети, так? Он компьютерщик и вечно такой мрачный и грубый…
— Но детство у него было нормальное, — возразила Мусуме. — Мы с ним в один детский сад ходили, и у него там даже друзья были. И родители его забирали.
— Но травма может быть инициирована не только плохим детством, — упрямо проговорила Ивасаки. — Для неё может быть сотня причин.
— Эй, Юми! — Роншаку мерзко захихикала. — Нам нужно судить всех объективно, пусть даже Сато твой друг, к которому ты явно неровно дышишь.
— Стоп, — судя по звуку, Муджа хлопнула ладонью о стол. — Наши главные подозреваемые — это Сато Масао и Гемма Таку, причём первый куда более вероятен — он идеально подходит по всем пунктам.