Я улыбнулся в ответ, и мы сели в машину.
В этот автомобиль пустили Мегами, Кенчо и меня; остальных рассадили в другие.
Водитель вежливо попросил нас застегнуть ремни безопасности, и мы помчали вперёд.
— У мамы обычно много интересных гостей, — вдруг проговорил Кенчо, повернувшись ко мне через спинку переднего пассажирского сиденья. — Тебе точно понравится у нас.
Я улыбнулся, бросив:
— Боюсь, я не привык к такому обществу и не буду смотреться там так же органично, как и вы.
— Ничего страшного, — Мегами, сидевшая со мной рядом, деловито разгладила полы пальто на коленях. — Практика поможет.
И прежде, чем я успел вдуматься в значение её слов, роскошный автомобиль, проехав через распахнутые ворота, уже остановился у поместья Сайко.
========== Глава 61. Принцесса на выданье. ==========
Дом Сайко ничуть не изменился со времён моего последнего визита, однако сегодня всё ощущалось по-другому, по-новому, необычно.
Нашу верхнюю одежду принял корректный дворецкий, обувь нам предоставил уже другой служащий; при этом он проводил нас в отдельную комнату, чтобы просто надеть cменные туфли.
В том помещении имелись кресла, стулья и лавки, чтобы гостям было удобно, а на простенках висели зеркала во весь рост. Можно было весьма комфортно переобуться и привести себя в порядок.
Здесь, как и в любом помещении с большим скоплением народа, стоял фоновый гул: те, кто был знаком друг с другом, с удовольствием начинали беседы, обсуждали общих друзей, погоду, экономику и политику — в общем, все темы, которые считаются обыденными для собраний в высшем обществе.
А при выходе из этой импровизированной гардеробной хорошо вышколенный слуга с осанкой военного провожал всех в парадную гостиную.
Это помещение было огромным и, да простят мне Сайко такие крамольные мысли, помпезным. Колонны, стремившиеся ввысь, к потолку, находящемуся чуть ли не на уровне неба; полы, сверкавшие натёртым паркетом, словно зеркало; стены с лепниной, дорогая деревянная мебель тут и там — всё это создавало впечатление дворцовой залы какого-нибудь богатого короля.
Впрочем, так оно в какой-то степени и было.
На столиках теснились угощения в миниатюрном формате — те самые, которые можно было удобно съесть на ходу или во время беседы, при этом не запачкав одежды и не нарушив правил приличия. Ретивый обслуживающий персонал, нанятый специально по случаю торжества, споро сновал туда-сюда, обнося гостей напитками.
Приглашённых было множество, причём самых разнообразных. Вот белокожие и голубоглазые Джонсы, раскланивавшиеся с комиссаром Будо Цубаки — бабушкой Будо Масута. Вот мэр Тораёши и его супруга, окружённые толпой отпрысков, беседовавшие с разодетой в пух и прах четой Сома — родителями моего одноклассника Рику и по совместительству владельцами сети фармацевтических компаний «Сома Фарума».
В углу комнаты стояли люди, вооружённые профессиональными камерами — хозяйка торжества, подойдя к нам, любезно объяснила, что это репортёры.
— К сожалению, мы обязаны освещать в прессе даже наши личные праздники, — вымолвила Камие, поправляя изящную драпировку на своём платье. — Не волнуйтесь; они скоро уйдут.
Мегами и Фред Джонс, сбежавший от родителей и примкнувший к нам, синхронно кивнули; я же всё время посматривал в ту сторону, так как один из журналистов показался мне знакомым.
Высокий и худой, одетый в тёмно-зелёный свитер под пальто, он не отрывался от камеры, делая снимок за снимком. На таком расстоянии я не мог рассмотреть его черты лица, но свитер я узнал: именно такой подарок я оставил под его дверью не столь давно.
Это был Сато Кензабуро, мой…
Человек, которого я считал отцом до недавних пор.
Подчинившись внезапному порыву, я направился к журналистам и застыл прямо перед ним.
— Масао? — Сато Кензабуро усмехнулся и отнял камеру от лица. — Я хотел сказать: «Какой сюрприз!», а потом передумал: совсем запамятовал, что ты теперь член этого клана. Хотя странно, что Камие пригласила на свой день рождения незаконного сына собственного мужа… С другой стороны, у богатых свои причуды, так ведь?
Я пропустил все его слова мимо ушей. Я слышал их, разумеется, но мне было наплевать; меня интересовало другое. С трудом дождавшись, когда он закончит свою тираду, я спросил:
— Ты как, в порядке?
Кензабуро застыл и поднял брови, отчего морщины на его лбу обозначились ещё более явственно.
— Как трогательно, что сынок беспокоится обо мне, — он фыркнул, оглядывая меня с головы до ног. — Всё хорошо: я уехал в Сегава, устроился там в местную газету… Всё-таки журналист я неплохой, а хорошие специалисты ценны в любой области.
— И что, — я неосознанно сжал рукой форменный галстук. — Тебе приходится…
— Прошу прощения.
Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто именно прервал нашу беседу, однако я всё равно инстинктивно это сделал.
Сайко Юкио стоял за моей спиной, суровый и непреклонный. Он был примерно одного роста со мной, но казался выше благодаря горделивой осанке. Позади него сгрудились Мегами, Фред и Кенчо.
— А, старина Юкио, охочий до чужих жён! — Сато Кензабуро поднёс камеру к глазам и сделал снимок. — А ты всё не меняешься, словно замороженный во времени.
Сайко Юкио сморщил нос и, посмотрев на меня, промолвил:
— Пошли отсюда, Масао. Тут тебе причинят только боль, как было все твои годы.
Кензабуро фыркнул и снова отвёл камеру в сторону.
— Что, уже вошёл в роль его папаши? — ядовито произнёс он, не отрывая злого взгляда от лица Юкио. — Я бы на твоём месте не спешил: твоему предку это может крайне не понравиться.
Юкио сощурился, отчего по его гладкой коже побежали морщинки. Желваки чётко обозначились на щеках, и он, сжав кулаки, сделал шаг вперёд.
Я отчаянно осмотрелся, молясь в душе, чтобы кто-нибудь вмешался, и мои молитвы были услышаны.
Сначала до меня донёсся запах духов — явно дорогих, изысканных. Потом раздался спокойный и негромкий, но твёрдый голос Сайко Камие:
— Думаю, господа репортёры, вы сделали уже достаточно снимков.
Журналисты, верно истолковав намёк, начали собираться. При этом они кидали на Сато Кензабуро явно недовольные взгляды. Никто из них не посмел и словом возразить виновнице торжества: Сайко были небожителями, выступать против них являлось немыслимым делом, почти что самоубийством.
Сато Кензабуро ушёл последним. Он последовал за своими коллегами, даже не попрощавшись и не обернувшись.
И почему-то от этого у меня засвербело в душе.
— Надеюсь, этот небольшой инцидент не расстроил тебя, Масао? — спросила Камие, мягко положив мне ладонь на плечо. — Пойдём же. Тебе обязательно нужно попробовать те канапе — повар, которого мы пригласили, специализируется на них. Сам он из Франции…
Юкио кивнул словам жены и, взяв меня под локоть, повлёк в сторону одного из столиков. Мегами, Кенчо и Фред следовали за нами, и я, осознав всю сложность ситуации, вспыхнул, но ничего не мог поделать.
Меня спасла семья Айши: они как раз подходили к нам, и Айши Рёба, мгновенно оценив ситуацию, вовлекла Юкио в разговор, из-за чего ему пришлось остановиться и выпустить из пальцев мой локоть. Аято, ловко обойдя мать, кивнул мне в сторону столика и сам заспешил вперёд; я направился за ним.
— Я не ожидала, что среди журналистов будет… он, — Мегами протянула руку и едва коснулась лацкана моего форменного пиджака. — Как ты?
— Всё хорошо, спасибо, что спросила, — я безуспешно попытался улыбнуться. — Всё уже давно в прошлом.
— Весьма на это надеюсь, — Фред Джонс, встав ко мне некомфортно близко, схватил мой локоть куда сильнее и менее тактично, чем до этого Юкио. — А теперь давайте воздадим должное этим канапе: мне уже самому интересно, что туда запрятал знаменитый французский повар.
Стоя у столика, мы наслаждались вкуснейшими закусками и одновременно беседовали. Всё словно бы снова вошло в проторенную колею, стало привычным и спокойным, и даже небольшой инцидент с Сато Кензабуро потихоньку стирался из памяти.