Наконец-то все злоключения позади. Наконец-то можно расслабиться.
Официально Инфо-чан больше нет. Я решил отказаться от теории семи смертных грехов и больше не буду платить одним ученикам школы за то, чтобы они шпионили за другими, воровали и делали фотографии без разрешения. Пока я оставлю камеры на территории Академи, но их функции станут больше страховочными, нежели использующимися ежедневно.
А потом — кто знает — может, сам Инфо уйдёт из моей жизни навсегда, и я останусь обыкновенным Сато Масао без всяких сюрпризов и скелетов в шкафу…
С радостными мыслями об этом я отправил в рот очередное канапе и улыбнулся, тщательно пережевывая ломтики авокадо, сыра с благородной плесенью и какой-то лепёшки с итальянским названием — Мегами рассказала мне о составе того блюда.
Аято разговаривал с Ямада Таро: они обсуждали прогноз погоды на февраль, и, судя по улыбке, Айши бы так же счастлив, как и я.
Неужели всё и в самом деле скоро закончится?..
И тут я услышал почтительный шепот откуда-то сзади: «Сато-сан?».
Вздрогнув, я круто обернулся.
Один из вышколенных слуг стоял поодаль и сиял профессиональной улыбкой, так широко распространённой на нашей родине.
— Сайко Сайшо-сан хотел бы переговорить с вами, — вымолвил слуга. — Изволите ли следовать за мной.
Я коротко кивнул, положил зубочистку от канапе на поднос и бросив друзьям улыбку, направился за слугой.
Теперь я уже не так робел перед Сайко Сайшо. Конечно, масштаб его личности поражал, но он теперь не пугал меня до смерти.
Именно поэтому, я шёл сравнительно спокойно, подстраиваясь под шаг гонца, который уступал мне в росте и, соответственно, в длине ног.
Сайко Сайшо обнаружился на втором этаже у широкого окна во всю стену. Он сидел напротив гигантского стекла в своём футуристическом кресле с ногами, прикрытыми тончайшим пледом из овечьей шерсти, и смотрел на улицу, упокоив руки на подлокотниках.
Слуга почтительно остановился поодаль; я же подошёл ближе и, поклонившись, произнёс:
— Добрый вечер, Сайко-сан.
— Подойди поближе, — резко приказал мне Сайшо.
Я послушно сделал несколько шагов вперёд и замер, глядя на окно.
Вид отсюда открывался просто поразительный: прямо перед нами простирался роскошный сад Сайко, змеились тщательно распланированные аллейки, высились беседки. И сейчас, в январе, когда всё было покрыто снегом, эта картина напоминала настоящую зимнюю сказку.
— Мой друг Акихико любил снег, — внезапно заговорил Сайшо, пристально глядя вперёд. — Я тогда считал это невероятно глупым: ну как можно любить что-то вполне естественное, как солнце, ветер, дождь, к примеру? А он вот обожал зиму, хотя родился в июне.
Я уважительно промычал что-то в знак согласия, но Сайшо даже не повернул головы. Он спокойно продолжил:
— С возрастом становишься сентиментальнее и заново переоцениваешь многие свои убеждения. Я всё ещё считаю, что Акихико значительно уступал мне в духовной силе, но слабаком он отнюдь не был.
Я молчал. Мне казалось, что это очень важно — ни в коем случае не прерывать ход мыслей патриарха клана Сайко. В каждом его слове содержалась значимость, и, конечно, мощь его личности вносила свой вклад, но причина, по которой я столь жадно впитывал каждое слово, крылась ещё и в том, что мне хотелось побольше узнать о Ягиру Акихико — своём дедушке, на которого, судя по отзывам, я так сильно походил.
А Сайко, тем временем, продолжал:
— Ягиру был податливым и мягкотелым, сентиментальным и чувствительным. Его коробила любая несправедливость, но вот мне он никогда не предъявлял претензий, хотя в основе всех нововведений нашей компании, в базе каждого прибора лежали именно его разработки. Он без пререканий всегда отдавал мне первую роль, потому что я был сильнее, более пробивным, менее уступчивым. Именно я выбил государственный грант на строительство самого первого нашего предприятия, именно я отвечал за заключение сделок, именно я решал все вопросы, в которых Ягиру неминуемо бы спасовал. Его блестящий ум, его глубинное понимание механизмов сами по себе ничего не стоили, но в сочетании с моим характером и волей давали идеальную комбинацию.
Сайшо вздохнул и прикрыл глаза. Его тёмные веки напоминали пергамент: тонкие и полупрозрачные, они едва заметно трепетали, и сквозь них просвечивали тоненькие прожилки лилово-синих вен.
— Акихико был мне настоящим другом, — снова начал он, немного помолчав. — Тогда, в молодые годы, я этого не ценил. Передо мной стояла цель: стать самым могущественным человеком в стране. И я к ней уверенно шёл, преодолевая все препятствия, возникавшие на пути. И, когда я оказался на той самой вершине, мой друг Ягиру покинул меня.
И Сайшо посмотрел прямо на меня. Я нервно облизнул губы, не вполне понимая, что именно требовалось от меня, и едва слышно промямлил:
— Мне очень жаль…
Сайшо коротко кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда.
— Сила воли Сайко прекрасно сочетается с мягкостью и преданностью Ягиру, — произнёс он. — Я был, являюсь и останусь столько, сколько мне отпущено, самым сильным из нашего семейства, но мои потомки не таковы.
Он снова повернулся к окну и сдвинул кустистые брови у переносицы. Где-то вдали послышался звук шагов — кто-то куда-то спешил, судя по ритму походки. Я не обратил внимания на этот шум: меня куда больше занимала наша беседа, направления которой я пока не понимал.
— Мегами унаследовала от меня упрямство и сильную волю, — Сайшо склонил голову. — Кенчо довольно умён и изворотлив. Но они оба нуждаются в том, чтобы их искренне любили, и болезненно воспринимают безразличие. Это сводит на нет все их лучшие качества.
Нажав кнопку на подлокотнике, он чуть повернул кресло ко мне.
— У них есть старший брат, — Сайшо смотрел на меня так пристально, что я не выдержал и опустил глаза. — Человек с почти неисчерпаемым ресурсом любви, унаследованным от мягкого и доброго дедушки и страстной и преданной своим идеалам матери. Это поможет уравновесить характеры моих внуков и помочь им как в жизни, так и в работе.
О. Вот оно что.
Сайко Сайшо верен себе.
Люди становятся с возрастом сентиментальнее? Может быть, но это явно не тот случай. Патриарх клана Сайко прекрасно разбирался в людях и с первого взгляда мог, фигурально выражаясь, отделить зёрна от плевел.
Мегами болезненно чувствительна и порой неуравновешенна. Кенчо озлоблен и способен на подлость. Причина этого кроется в том, что их обоих попросту недолюбили в детстве. Исправить проблему в корне невозможно, потому что ни отец Мегами и Кенчо, ни мать попросту не способны на сильные чувства. Но теперь у них есть старший брат, который, несмотря на слабоволие и мягкотелость, может хотя бы частично компенсировать им то, что они недополучили в раннем детстве.
Прекрасный план.
Но только разработан он был не для того, чтобы помочь Мегами и Кенчо в жизни, сгармонизировать их натуры, согреть их души. О, нет, интерес содержался совсем в другом.
Чем стабильнее их психика, тем выше работоспособность. Чем выше работоспособность, тем больше они отдают «Корпорации Сайко».
Вот и всё.
Я вздохнул и провёл ладонью по лбу.
Бедные Мегами и Кенчо. Бедные богатые принцесса и принц.
Им действительно нужно, чтобы их любили, относились к ним искренне.
— А тебе нужна семья, — вдруг сказал Сайко Сайшо.
Я вздрогнул. Его слова шли в жутковатом созвучии с моими мыслями, и я даже испугался, что начал размышлять вслух.
— Поэтому, — Сайшо поднял руку, словно благословляя, — я прошу тебя остаться тут.
Я удивлённо поднял брови.
— У тебя наверняка есть планы на будущее, — пояснил он, медленно сгибая и разгибая пальцы, будто они у него болели. — Я прошу тебя подкорректировать их: мне нужно, чтобы ты оставался рядом с Мегами и Кенчо. В ближайшем университете Сегава есть прекрасный факультет информационных технологий — кажется, именно это тебя интересует? А после окончания вуза ты, конечно же, сразу будешь трудоустроен в нашей корпорации. Как тебе моё предложение?