И Джонс, подхватив с пола свою сумку, быстро зашагал прочь.
Куша проводил его недовольный взглядом и высунул язык, сделав вид, что его стошнило.
— Это, конечно, не очень приятно, — вмешался в беседу Аято, поглаживая подбородок. — Но в одном Джонс прав: помолвка, объявленная в такой официальной обстановке, должна иметь под собой довольно мощное основание. И теперь отменить её будет непросто, но сделать это нужно обязательно: здесь затронуты интересы многих людей.
И он посмотрел мне прямо в глаза.
Я поправил туфель на ноге и коротко кивнул, промычав:
— Постараюсь…
— Ладно уж, — Куша потрепал меня по спине. — Пошли поскорее, не то мы сваримся заживо в этих зимних куртках.
И мы дружно направились к лестнице.
На втором этаже, правда, нам пришлось расстаться: Куша счёл, и совершенно правильно, что пока его присутствие в кабинете школьного совета являлось не вполне желательным. Поэтому он направился на свою вотчину — в научный клуб, располагавшийся на третьем этаже. Мы же с Аято заторопились на наше всегдашнее место работы.
Кабинет школьного совета казался особенно уютным зимой: более тёмная цветовая гамма, деревянные панели на стенах, кедровые стеллажи, лёгкий аромат лимона и чайных листьев — всё это создавало необычайную полусказочную атмосферу, в которой было приятно существовать и работать.
Мы избавились от верхней одежды, и я направился к буфету, чтобы заварить чай.
Я осознавал, что разговор о вчерашнем происшествии на дне рождения Сайко Камие неизбежен, но неосознанно старался отдалить его: сходил в класс домоводства, чтобы тщательно вымыть все чашки, заварочный чайник, а также отчистить чайные ложки до блеска; долго отмерял нужную дозу чайных листьев, хотя прекрасно знал, сколько их требовалось.
Аято осознал эту мою небольшую хитрость, но деликатно ничего не сказал: он протёр стол и поставил электрический чайник, не проронив ни слова, и спокойно сел работать за свой ноутбук, пока я разливал чай.
И только когда чашки с ароматным дымящимся напитком стояли перед нами, он начал разговор:
— Думаю, мы оба понимаем, что сложилась очень серьёзная и неблагоприятная ситуация.
Эта официозная формулировка заставила меня улыбнуться — но лишь на мгновение. Он прав: это всё весьма неприятно — мягко говоря.
— Итак, — Аято откинулся на спинку своего стула и пристально посмотрел на меня. — Мне нужен Таро, Куше нужна Мегами и посредством неё — лаборатории Сайко. Самой Мегами нужна стабильность — ты и сам в курсе, насколько твоя сестра её ценит. А тебе нужно, чтобы твои родные были счастливы. Наконец, Инфо-чан нужен ты.
Я непонимающе уставился на него и пробормотал:
— Выкладки верны, но я не вполне понимаю…
— Единственный, кто сможет хоть как-то повлиять на ситуацию, — Аято подался вперёд, — это ты, Масао.
— Н-но… — я замялся. — Ты думаешь, что…
— Ты единственный из троих детей, к которому Сайко Юкио по-настоящему привязан, — он забарабанил по столу тонкими, музыкальными пальцами. — Ты единственный, кто имеет реальное влияние на Сайко Кенчо. Ты один из немногих, к кому Мегами прислушивается. Наконец, ты смог подружиться и с самим Таро, так что тебе открыта возможность действовать и с этой стороны.
Я вздохнул, почувствовав, как кольнуло сердце. Это должно было случиться, но всё-таки ситуация выбивала из колеи. Аято формулировал свои мысли чётко и логично, и его цель была мне ясна, но не средства.
А он сам, стряхнув с рукава форменного пиджака невидимую пылинку, взял чашку и сделал глоток.
— Чай у тебя великолепен, — Аято улыбнулся, и любой, кто не знал его достаточно близко, мог бы подумать, что нет на свете улыбки искреннее. — Впрочем, как и всегда.
— Аято, — мой голос отчего-то звучал хрипло, и мне пришлось прочистить горло. — Что именно мне делать?
Айши пожал плечами.
— Я даю тебе полную свободу, — вымолвил он, отпивая из чашки ещё раз. — Уверен, в сложившейся ситуации я стану плохим советчиком.
Я открыл рот для того, чтобы уточнить у него, на какой результат он надеялся и как скоро, но вдруг дверь кабинета школьного совета распахнулась, и внутрь вошла Мегами, ослепительно великолепная в своей шубке из белого меха. За ней вереницей следовали Куроко, Акане и Аои; они были одеты куда скромнее и несколько блёкли рядом с Сайко.
— Пора объявлять о начале агитации, — бросила Мегами, подходя к шкафчику с верхней одеждой. — Мне тоже нужно подготовить выступление. Не представляю себе, кто будет баллотироваться в этом семестре, так что нужно максимально впечатлить избирателей… Что ты думаешь по этому поводу, Масао?
— Думаю, — сварливо отозвался я, стоя у чайного столика и готовя всем новоприбывшим напитки, — что этим выборам придаётся слишком большое значение.
— Ну, нет, — Рюгоку Аои, бросив свою куртку на стул, оперлась плечом о стеллаж. — В любом вузе в первую очередь смотрят на членство во всяких там кружках. И школьный совет тут же даёт плюс сто очков твоему аттестату, не говоря уже о трудоустройстве: у нас верят в то, что каждый, кто был в совете, автоматически умеет работать в команде, зрелый и взвешенный.
— Вот именно, — Ториясу Акане изящно присела на стул и разгладила на коленях складки форменной юбки. — К тому же, у нас в совете имеются вакантные места, и если власть сменится, то можно рассчитывать на значительные пертурбации в составе.
Мегами искоса посмотрела на неё и усмехнулась. Она села за свой стол с видом королевы, благодарно кивнула мне за чай, который я поставил перед ней в прекрасной вежвудской чашке, и чётко проговорила:
— Насколько я понимаю, Кенчо ещё не оставил своих абсурдных мечтаний и снова нацелился на моё кресло. Что ж, передай своему приятелю, что в этой борьбе он вряд ли сможет победить.
Акане издала лёгкий смешок и выверенным, грациозным, не раз отрепетированным перед зеркалом движением заправила прядь волос за ухо.
— Но это не твоё кресло, дорогая Мегами, — вымолвила она, подняв брови. — На него может претендовать каждый, так что оно принадлежит школе, а не тебе лично. На данный момент ты просто занимаешь его, но в любую секунду это может измениться.
Я глубоко вздохнул и, поставив перед Ториясу её чашку с напитком, произнёс:
— Но нужно признать, что Мегами — самая лучшая кандидатура на роль президента совета. Мне не кажется, что во всей школе найдётся ученик, способный справиться с этим лучше неё.
Куроко кинула на меня пристальный взгляд и тут же опустила глаза. Она сдержанно поблагодарила меня, когда я придвинул ей чашку с чаем, но было заметно, что она думает совершенно о другом.
— Кенчо собирается баллотироваться, — Акане пожала плечами, поигрывая ложечкой в изящных пальцах.
— Это его право, — бросил Аято, не отрываясь от своего ноутбука. — Я тоже планирую выдвинуться — разумеется, тогда, когда Сайко-семпай выпустится из школы.
И он отвесил небольшой поклон в сторону Мегами.
Сама она нахмурилась, но потом, встряхнув головой, словно пытаясь избавиться от ненужных мыслей, спросила:
— Сколько кандидатов уже успело зарегистрироваться?
— Пока нисколько, — я, наконец-то усевшись за компьютер, помассировал пальцы. — Регистрация открыта с понедельника, но никто не спешит вносить своё имя в списки баллотирующихся.
Мегами кивнула и, ничего не ответив, обратила взор к своему монитору.
Работа в совете закипела.
Я настолько увлёкся процессом, что почти забыл о сложившейся ситуации с Ямада Таро и вспомнил об этом слишком поздно: когда мы все засобирались на уроки.
Мегами вышла из совета первой; я, переглянувшись с Аято, быстро подхватил свою сумку и помчался следом. Нагнав сестру, я тронул её за локоть и спросил:
— У тебя будет минутка на следующей перемене? Нужно поговорить.
— Конечно, — Мегами царственно кивнула, не повернув головы. — Можем встретиться в переговорной.
— Хорошо, — я склонил голову, открывая перед ней дверь аудитории.