— Перестань, — я сморщил нос. — Моё прекрасное общество, как ты выразился, будет значительно разбавлено.
— Ничего страшного, — Фред махнул рукой. — Зато потом, когда всё закончится, мы будем вдвоём. Только вдвоём, мой милый.
Я закатил глаза и, обойдя его, устремился к своей парте. Вслед мне донёсся приглушенный смешок.
Что ж, всё, кажется, вошло в проторенную колею.
Взяв свой учебник истории, я начал быстро повторять заданный параграф: если мне хотелось хорошо ответить у доски, нужно знать материал назубок.
========== Глава 65. Красный сигнал. ==========
Оставшиеся часы четверга прошли довольно гладко. После уроков у нас состоялся давно планируемый слёт глав кружков, на котором все обсуждали приоритеты того или иного клуба, решались на компромиссы, делили бюджет.
Кизана Сунобу для своего кружка выторговала средства из бюджета на реквизит, а также попросила, чтобы клубу кройки и шитья выделили побольше денег на ткани.
— Пуресу шьёт отличные костюмы, — произнесла она, царственно обмахиваясь ладонями. — Для этого ей нужны исходные материалы отличного качества, чтобы мы могли использовать её творения несколько раз.
Гейджу Цука, чей кружок являлся самым многочисленным, попросил закупиться ещё и листами бумаги для арт-терапии. Я ответил согласием и сделал для себя соответствующую пометку, подумав про то, что было бы неплохо ещё раз сходить туда и посетить занятия этого странноватого человека.
Очаровательный Гемма Таку принёс целый список того, что нуждалось в ремонте или замене. Я умудрился сократить его вдвое, заверив Таку, что многое из этого смогу починить сам.
В общем, совещание прошло довольно хорошо и продуктивно, и я, выходя из переговорной, испытывал приятное ощущение выполненной задачи. Чего я не ожидал, так это Бурейку Дафуни и Норибуру Роджасу, ожидавших меня напротив двери.
Едва они увидели меня, Дафуни шагнула вперёд и спросила:
— Мы можем поговорить?
Я резко обернулся. Фред Джонс был ещё в переговорной; Уэкия Энгейка беседовала с ним: она хотела, чтобы он сделал фото внутри её парников. Куша тоже задержался; они с Хигаку Шином — главой клуба любителей мистики — обсуждали состав светящейся краски. Судя по всему, их разговор грозил затянуться надолго, так что у меня оставалось время, чтобы выслушать этих двоих.
Коротко кивнув, я развёл руками, показывая, что внимательно их слушаю.
— Мы бы хотели поговорить наедине, — Дафуни улыбнулась. — Тут будет не очень комфортно…
И она выразительно посмотрела в сторону переговорной, где всё ещё толпились президенты школьных клубов.
— Хорошо, — я с трудом удержался от того, чтобы не посмотреть на наручные часы — это было бы невежливо, учитывая, что эти двое специально задержались после уроков, чтобы подождать меня. — Отойдём.
Бурейку с готовностью кивнула и первой направилась к одному из тупичков коридора. В самом торце стоял пожарный кран и огнетушитель, а рядом висела подробная инструкция, как этим пользоваться. Тут же располагались входы в уборные, в это время уже не пользовавшиеся популярностью, ведь учебный день давно закончился, и даже участники клубов в большинстве своём разошлись по домам.
Дафуни встала у самого огнетушителя и эффектным жестом откинула волосы с плеч. Она была красивой девочкой, немногим уступавшей Ториясу Акане, Кокона Харуке и Мегами, считавшимися эталонами внешности, пусть ей, на мой взгляд, несколько не хватало индивидуальности.
Норибуру Роджасу — тощий, сутулый — смотрелся вовсе не так приятно, как его подруга, но держался рядом, тем самым оттеняя её.
— Сато-сан, — Бурейку церемонно склонила голову. — Мы ни в коем случае не хотим отвлекать вас от многочисленных дел, связанных со школьным советом, поэтому предлагаю перейти сразу к делу.
— Не возражаю, — улыбнулся я. — Внимательно слушаю.
Дафуни переглянулась с Роджасу и, сплетя пальцы впереди, продолжила чуть менее формально:
— Не так давно мы совершили неблаговидный поступок по отношению к тебе. Мы были ослеплены, практически загипнотизированы, но, тем не менее, это нас не извиняет. Мы признали свою вину, и ты великодушно простил нас, уверив, что всё в прошлом, забыто, значит, мы имеем право на то, чтобы называться твоими друзьями.
— Ага, — Норибуру кивнул, глядя себе под ноги.
— Однако последствия этой ошибки оказались куда более тяжёлыми, — Бурейку покачала головой. — Фред, возмутившись нашим поступком, выгнал нас из клуба.
— И нас теперь нигде не берут, — Роджасу поднял голову и покривил рот. — Этот парень из спортивного клуба отказал, и я подозреваю: это оттого, что он дружит с Джонсом, ведь они вместе играют в бейсбол. Гейджу сказал, что его кружок уже полностью укомплектован, а Кага вообще не стал с нами разговаривать.
Дафуни подалась вперёд и прижала руку к груди, как трепетная Офелия. В моей голове мелькнула озорная мысль предложить ей обратиться к Кизана, но я одёрнул себя: шутка была бы явно неуместной.
— Мы просто в отчаянии, — прошептала Бурейку, подняв голову и глядя мне прямо в глаза. — Как будто нам дали чёрную метку, и теперь везде, куда бы мы ни пошли, за нами вьётся чёрный шлейф плохой репутации.
— Но Фред никому не говорил, что он… Э-э-э… Выгнал вас из клуба, — протянул я, пожав плечами. — По официальной версии вы ушли сами.
Норибуру хмыкнул и покачал головой.
— Это верно, — промолвил он, потирая шею. — Только вот всем понятно, что из кружков просто так не уходят. У нас если не состоишь нигде, то в табеле это отражается. А нам в будущем году обязательно нужны отличные табели: мне нужно в выпускной класс, а у Дафуни строгие родители.
— Это так, — Бурейку склонила голову. — Мать сказала, что если её не будет устраивать мой табель, мне придётся начать ходить на курсы, а я бы хотела пока с этим повременить.
И они оба посмотрели на меня.
Я обескураженно переводил взгляд с одного на другую, понимая, что они чего-то ждут от меня, но не представляя, чего именно. Когда пауза затянулась до тех пор, пока не стала неудобной, я тихо произнёс:
— Не вполне понимаю, почему вы обратились ко мне… К сожалению, в школьный совет принять вас…
— Нет, нет, что ты! — Дафуни изящно взмахнула ладонями — так часто делали корейские актрисы. — Мы вовсе не метим на такую высоту; с нас достаточно и более скромного места.
Она посмотрела на Роджасу, и тот, переминаясь с ноги на ногу, неохотно процедил:
— Мы тут подумали… Фред — твой близкий друг, и если бы ты потолковал с ним, он бы принял нас назад в кружок.
Я удивлённо посмотрел на него и, открыв рот, собирался было спросить, не переоценивает ли он моё влияние на Джонса, как вдруг за моей спиной раздалось громкое: «Эй!».
Голос был знаком, но даже и без этого сразу становилось понятно, что японцу никогда и в голову не придёт окликнуть людей так.
Я обернулся. Фред стоял, скрестив руки на груди и покачиваясь с носка на пятку; его губы кривила усмешка, но глаза были холодными, как голубые льды Арктики.
— А я-то думал, куда же подевался Масао, — протянул американец, подходя ближе. — Оказалось, что два интригана пытаются вовлечь его в свои мелкие схемы.
Бурейку, удивившаяся только на мгновение, довольно быстро овладела собой и, улыбнувшись, вымолвила:
— Фред, мы осознали всю глубину своего проступка, покаялись, и Масао простил нас. Имеет ли смысл третировать нас сейчас, когда мы сделали всё возможное…
Джонс поднял руку, и она тут же осеклась. Он подошёл ещё ближе и встал ко мне вплотную. Его плечо коснулось моего, и я вздрогнул, повернув голову и в который уже раз с немалым удивлением обнаружив, что мы почти одного роста.
— Вы, ребята, наверное, не знаете, что такое «утрата доверия», — американец перевёл взгляд с Дафуни на Роджасу. — А напрасно, ведь такое понятие даже в законах есть. Так вот, вы моё доверие утратили раз и навсегда, понятно? И перестаньте давить на Масао, ибо своего решения я не изменю: пока я возглавляю клуб фотографии, вам обоим там делать нечего. Но, впрочем, вы можете попробовать вступить в садоводческий кружок: Уэкия берёт всех подряд, кроме того, ей нужны новые работники. Или не хотите запачкать ручки?