Увидев незнакомого человека в комнате, куда было запрещено входить кому-либо, в первый момент Ларин растерялся, потом заметил сына, больно ухватил его за локоть, притянул к себе:
— Кто разрешил?
Максим пожалел парня. Он уже управился с папкой и теперь старательно затягивал тесемки.
— Я сам, — сказал он.
— С вами разговор другой, — огрызнулся Ларин.
Они прошли в большую комнату — тут, видимо, работал сам Ларин. У окна обычный конторский стол, заваленный бумагами.
— Присаживайтесь! — Ларин будто забыл о своей вспышке, уткнулся в изучение каких-то потрепанных схем.
Максим с интересом наблюдал за подвижным председательским лицом. Тот, видимо, почувствовал готовность слушать, толкнул от себя синьки и стал быстро говорить о каком-то Фетисове, его компании, которую иначе, как шарлатанами, не назовешь. Мало что смету перекрыли в полтора раза, они еще не по тому проекту строят. Но Фетисов — еще полбеды, а вот Клюев — сукин сын, на нем клейма негде ставить, полвагона цемента в «Красный партизан» отгрузил.
— Да вы зря расстраиваетесь, уладится, — попробовал успокоить Максим.
— «Уладится»! — передразнил Ларин. — Само, уважаемый товарищ, ничего не уладится. Коли своих рук не подставишь. — Ларин потянулся было к телефону (он стоял тут же на подоконнике), передумал, отдернул руку. — Простите, а вы, собственно, кто такой?
После всего услышанного вопрос председателя показался невероятным. «Шутит», — подумал Максим. Но Ларин не шутил. Он действительно обнаружил незнакомого человека и сейчас разглядывал его с откровенным раздражением.
— Я журналист, — Максим полез за удостоверением.
— «Журналист», — поморщился Ларин. — А… понятно. Так это к парторгу. В конторе были? Вторая дверь направо. Я занят. Дмитрий, проводи.
— Простите, но мне нужны вы, а не парторг.
Ларин досадливо вздохнул:
— Никаких интервью я давать не буду. В «Красный партизан» поезжайте. Они по районной сводке на первом месте. — Он хотел еще что-то добавить, однако осекся. — Вы, случаем, не из Москвы?
— Угадали, Севостьян Тимофеевич, из Москвы. Письма Улыбина. — Максим вынул конверты и помахал ими в воздухе.
Услышав свое имя и отчество из уст незнакомого человека, Ларин смутился, заерзал на скрипучем стуле:
— Так-так. Вам, я полагаю, известно: все события, описанные в письме, произошли вне нашего хозяйства? Или, может быть?..
— Нет, нет. Речь все о том же.
— Тогда на меня не приходится рассчитывать. Я ведь все понаслышке знаю.
— Да, но на бюро райкома вы голосовали против исключения Улыбина из партии.
— Ах, это, — Ларин машинально потрогал переносицу, взъерошил выцветшие от времени брови. Лицо сразу стало хмурым, сердитым. — Голосовал, — кивнул Ларин. — Ну и что? Я его и в колхоз свой пригласил. Вы ведь у него остановились?
Максим почувствовал на себе назойливый ларинский взгляд.
— У него…
Ларин одобрительно кивнул.
— Выходит, всю историю из первых уст услышали. Это мне вас расспрашивать надо.
Ларин знал все, в этом не было сомнений. Да и Улыбин в своих рассказах если и не говорил о Севостьяне Тимофеевиче открыто, то всячески давал понять, что он, Улыбин, не одинок в своем борении за справедливость. «Есть люди, — говорил Федор Акимыч, грозя куда-то пальцем, — есть. И не абы кто — почтенный народ».
— При всем моем желании я вряд ли буду полезен. Вряд ли, — аккуратные ладони разошлись в стороны, обозначая досадное бессилие Ларина.
«В том, что я сделаю сейчас, есть доля риска, — мысли настроились на неторопливый лад, Максим почувствовал уверенность. — Допустим, Дягилев не прав… Улыбин — не аргумент. Он сам уязвим. Нужен равноценный оппонент. Человек, который всегда на виду. Действия Ларина достаточно последовательны. Старик из тех, кто просто так ничего не делает. Я — его очевидная возможность взять реванш, однако старик не спешит. Почему? Осторожность? Дягилев не скрывает своей неприязни к Ларину. Старик не может этого не знать. Сейчас я задам вопрос. Он равноценен признанию: мы совершили ошибку. До этого момента моя поездка — не более чем желание урезонить Улыбина. Спустя пять минут все обретет иной смысл. А если Ларину не нужен реванш, что тогда? Тогда наша беседа не будет иметь продолжения».