Я осмотрела все своё тело вдоль и поперёк, найдя лишь несколько шрамов и целую кучу родинок. Почти успокоилась, но мне снова что-то подсказывало, что я что-то упустила. И тогда взглянув на катетер, который был тщательно закреплён пластырем, я поняла, что там что, то есть. Я чувствовала это. Нет-я это знала.
Всего два слова. Два слова, но такие весомые и значимые. Когда я поняла их значение, что-то во мне сломалось. Наверное, это и была она, та прежняя я.
-Если бы ты старалась быть той, кем ты была до аварии, то это была бы уже не ты. Ты та, кто ты есть сегодня, и ты будешь собой и завтра, также как ты была ей вчера и год назад. Просто будь собой.
-А что если тогда я потеряю все? Я и так уже многое упустила...
-Ты пропустила всего лишь год. Это мелочь, по сравнению с тем, сколько тебе еще предстоит прожить, -Глеб улыбается, и я понимаю, что он думает, что я опять жалею о пропущенных времени.
-Я не о том...
-Тогда что?
В ответ я лишь закатываю рукав своей кофты. Он молчит и когда я наконец решаюсь взглянуть на него, понимаю, что он не смотрит на меня. Он просто не понимает и не может понять, ведь он совершенно не знает значения этих слов.
-Я заклеймила себя им. Я видимо настолько верила ему, что даже пошла на такой серьёзный шаг как татуировка. А он просто вычеркнул меня из моей жизни. Сделал это даже не объяснившись. Словно трус...
-Ты не можешь этого знать.
Я удивилась с каким напором и твёрдостью меня перебил Глеб. Рядом со мной словно и не было доброго, спокойного парня. В один момент он превратился в холодного и чужого доктора, в простого лечащего врача, которому надоедают и совсем не интересны глупые разговоры пациентов.
-Вы женщины, всегда слишком зациклены на себе. И никогда не замечаете своей вины. Вы считаете, что только вам можно совершать ошибки и измены, но, когда изменяют вам, вы тут же забываете о своём предательстве, корча из себя несчастных жертв.
Я слушаю его и не знаю, как быть. Его слова сбивают меня с толку, и я совершенно теряюсь. Я не ожидала от него настолько яркого выпада.
Заметив мой ошарашенный взгляд, он тихо выругался, а потом просто уносится из палаты. Видимо я задела его за живое. Мне становится жаль, что я вообще затронула с ним эту тему.
Я смотрю на слова, которые чернею на моей левой руке и решаюсь наконец их коснуться. Они не ощущаются как-то необычно, но почему-то я рада что они есть.
-Только твоя, -они легко слетают с моих губ, и я понимаю, что раньше часто их говорила. Говорила тому человеку, кому и без них видимо неплохо.
4 глава
Все вещи собраны, у меня их почему-то собралось довольно таки много. Хоть я и была год без сознания, кто-то постарался о том, чтобы к моему возвращению в этот мир у меня было все что нужно. Я убеждала себя в том, что об этом скорее всего позаботились девочки, но внутри горела надежда о том, что к этому приложил руку и еще один человек. Мне было трудно свыкнуться с мыслью что от меня вот так вот отказались. Выкинули из жизни как старую игрушку-за ненадобностью. Стараюсь отогнать от себя грустные мысли. В конце концов Тот чьё имя я решила даже не произносить у себя в голове, оказался очень щедрым парнем. Он оставил мне квартиру беж малейших на неё притязаний. Как объяснила мне Тоня, эту квартиру мы купили на деньги, вырученные с продажи наших комнат в общежитие. Комнаты эти мы получили от государства как сироты, но долго в них не прожили так как было решено что обзавестись общей жилплощадью гораздо удобнее. Сказать, что меня приятно удивила щедрость забытого мною субъекта-значит ничего не сказать, но мнение о нем мое немного улучшилось. Каждый раз думая о своем жилище, в которое буду должна вернуться, меня охватывало теплое чувство эйфории. Я не помнила этого места, но я его однозначно любила. Оно было мне дорого. И это меня немного пугало. Люди привязываются к местам, только из-за определенных воспоминаний, связанных с ними. Они греют душу, каждый раз, когда стоит вернуться в это место, но чаще всего это связанно и с другими людьми. Люди украшают место не хуже воспоминаний. Они создают эти воспоминания. И тогда на них нет того налета грусти и тоски. Я понимала, что это место именно такое. Ведь вряд ли однокомнатная квартира студия, мне так дорога лишь просто как дом. Я жила там с ним и вместе с ним создавала эти воспоминания. И почему-то я была уверена в том, что была счастлива. Думать об этом было страшнее всего. Но все мысли почему-то мои приходили именно к этому. О чем бы я не думала, я неизменно приходила к одному и тому же- меня предали и выкинули. Иногда я думала даже, что схожу с ума. В моей голове крутился какой-то образ, по которому я почему-то томно вдыхала и меня охватывала тоска, но стоило мне напрячься и попытаться вспомнить более подробные черты этого человека, голову тут же пронзала боль. Моя любовь к старому бойфренду лечилась этой болевой терапией. Головная боль была сигналом- это плохая мысль. Наверное, поэтому, я старалась как можно больше думать о своем докторе. Я старалась переключиться на первый попавшийся мне объект мужского пола. И меня он очень даже устраивал. Глеб Дмитриевич был очень хорош собой. И он знал это, определенно знал так как весь его вид говорил о том, что он никогда не был хорошим мальчиком. И только из-за профессии он сдерживает в себе бунтаря. Это определенно только больше заводило. И не меня одну. Я не раз замечала, как заискивающе с ним разговаривают медсестры и пациентки. Они смотрели на него исподлобья, дабы продемонстрировать всю длину своих наращённых ресниц, потом хлопали ими так, что мне казалось, что вот еще немного и они взлетят к потолку. И меня это жутко бесило. Они все казалось мне выглядят намного лучше меня. Наманикюренные пальчики, аккуратные брови и густые ресницы-никто из них не забрасывал себя на целый год. Я же, смотря на свои обломанные ногти с бледными пальцами лишь грустно вздыхала. По своим фотографиям в телефоне я знала, что никогда не была особой сторонницей всех этих апгрейдов, но и любила побывать просто девочкой. Смартфон мне принесла Тоня, но я почти сразу поняла, что кто-то его явно старательно почистил. Многие фото были обрезаны, что сразу бросалось в глаза. Где-то было замечено плечо, а где кисть руки, обнимавшая меня за талию. И только фото где я стою одна, позируя перед кем то, кокетливо улыбаясь-остались не тронутыми. Все данные в телефоне были подвержены правке. Были стерты сообщения, история вызовов и даже моя страничка в социальной сети была мне недоступна. Пароль я не помнила, но, когда я зарегистрировалась по-новому, и попыталась найти саму себя, поисковик выдал мне страничку с закрытым доступом. И по последним данным я заходила на нее в последний раз несколько дней назад. Меня так взбесил сей факт, то я буквально требовала номер того единственного человека, кто мог это сделать. Но как я не кричала, Тоня не выдала мне его. Она даже заплакала от того как сильно не хотела меня расстраивать, но давать его номер категорически отказалась. И я оставила эти попытки, так мне было жаль девушку, которая оказалась между нами, как меж огней. Я старалась внушить себе, что ее можно понять. Он такой же друг ей, как и я, но мысли о женской солидарности и единстве иногда меня все-таки посещали. Именно поэтому, на ее предложение пожить со мной несколько дней, я ответила отказом, сославшись на то, что очень устала от всякого рода суматох и хочу побыть одна. Я почти сразу поняла, что у меня характер почти что буйный и боялась обидеть девушку, как я это сделала с Глебом. Стук в дверь, раздался так резко, что я немного дернулась, но обернувшись к двери и увидев лицо Саши, я успокоилась. -Привет, я не опоздал? Когда стало известно о моей скорой выписке, сам собой встал вопрос о том, кто меня заберет из больницы. Как ни странно, хотели все, но узнав, что это будет в среду, в разгар рабочего дня, выяснилось, что свободен будет только Саша. Меня же это только обрадовало. Мне не хотелось шума и лишнего внимания, а молчаливость парня была в этот раз только на руку, хоть иногда мне и казалось это странным. Когда ребята заваливались ко мне всей гурьбой, он старался держаться как-то в стороне. Ходил молча из стороны в сторону и лишь иногда бросал на меня какие-то странные долгие взгляды. Он так смотрел на меняя поначалу, будто хотел мысленно передать мне какую-то информацию или залезть ко мне в голову и тщательно все там перетормошить. И лишь со временем, это прекратилось. Он стал активнее участвовать в общих разговорах и иногда так громко и красочно добавлял чей ни будь рассказ, что я видела в нем совершенно другого человека. В эти моменты он широко улыбался и весело хохотал. Он подкалывал близнецов и как будто забывался в такие минуты, но стоило ему столкнуться с моим взглядом, и он замолкал. -Нет, ты даже рано. Привет, -я улыбнулась ему, а потом не зная куда деть себя стала проверять ничего ли я не забыла и поправлять и так идеально застеленную кровать. Он прошел в палату и встал у