– Простите, простите мою неловкость, – рассыпался я перед пострадавшим юношей в извинениях. – Позвольте, этот недотепа Фукада оплатит вам прачечную! Хотите, мы поменяемся с вами штанами, чтобы вам не пришлось идти в мокром по морозу? – вместе с последним предложением я едва удержался от того, чтобы улыбнуться, представив Красную Женщину, смеющуюся над дважды забавным зрелищем – я, пытающийся натянуть брюки не по размеру, и стройный молодой человек, утопающий в моих шароварах.
К чести так и не назвавшегося менеджера, он на меня не наорал. Лишь сверлил недовольным взглядом, пока я не ушел. От секретаря, выпуская меня наружу, он прикрывался портфелем.
– Простите, что испортил ваши штаны, господин, – извинился я еще раз перед тем, как уйти. Специально так, чтобы девушка слышала. – Раз вы против обмена, может быть, я схожу в магазин и куплю вам новые?
– Да идите уже, куда шли, – раздраженно бросил парень.
Язвительная улыбка женщины не предвещала сотруднику Синкё ничего хорошего. А представился бы по правилам и отнесся ко мне с уважением, как и положено с клиентом, глядишь, и я бы его пожалел.
Водительские права и визитки Фукады потерял в поезде уже после того, как преобразился обратно в себя, стер грим. Надеюсь, у него не возникнет проблем из-за того, что я забрал его документы. В уставшем и блеклом толстяке я разглядел себя. Того, кем я стал бы через десять лет, продолжи спокойную жизнь человека без устремлений. Как я все эти годы только жил в таком ритме? Нет, вопрос получше. Почему я не стремился ничего изменить?
Тридцать минут спустя я, уже успешно забрав свой чемодан, находился в поезде до Киото, куда ехать меньше часа. В предыдущей столице Японии, некогда носившей название Хэйан, мне придется заночевать, смирившись с расходами на гостиницу, а затем арендовать машину и уехать чуть северней. Путь юного Макото по следам девятихвостой лисицы я запомнил достаточно хорошо, чтобы, пользуясь онлайн-картами с трехмерными панорамами местности и фотографиями, восстановить его едва ли не по шагам, до того самого места на границе префектур Киото и Сига, где и нашла себе пристанище Амацу-сенсей.
Не уверен, стечение ли то обстоятельств или некая мистическая сила девятихвостой лисицы поработала, отгоняя желающих поселиться поблизости, но места вокруг обращенной в камень древней кицунэ отнюдь не самые туристические. Самая обычная глубинка. Локализовав местонахождение валуна с точностью до километра, понял – оказавшись поблизости, я не промахнусь.
Задерживаться в бывшей столице Японии ни малейшего желания у меня не было. Где-то тут тот самый храм Инари, отправивший погоню по следу наставницы Амацу. И пусть тот другой, более ранний Макото, известный мне, как Хидео-сан, впоследствии в Киото немало покуролесил, воспоминания о белой лисице, скачущей по крышам, для меня лично слишком свежи. Я тот момент не просто как в кино посмотрел, а прожил и прочувствовал на своей шкуре. Трусость? Возможно.
Арендовал машину, выбрав в этот раз не неприметный седан, а полноприводную модель – такой же Форестер, на каком мне дал покататься агент Котэцу. То есть бывший агент уже, правительство в моем лице ведь отпустило его на пенсию. И даже пополнит пенсионные накопления, если получится разбогатеть. Хотя, не выйдет с золотом – и ладно, незачем за него цепляться. Найду иной способ заработать на комфортную жизнь.
Комфортным нахождение за рулем не моей машины не назову, особенно учитывая не лучшие дорожные условия. Снег так и продолжал валить. И это не так плохо, на самом-то деле. Все следы, что останутся за мной, заметает в течении считанных десятков минут, а может быть, и просто минут. Не нужно никому лишнему знать о том, что к странному одинокому камню кто-то совершает паломничество. “Обернись – следов не будет”, – так ведь было сказано в пророчестве из Кай-Зенкоджи? Но поверить в предсказание будет глупостью, рано или поздно случилось бы другое совпадение, намекающее на тот же максимально расплывчатый текст.
Бросил машину попросту на обочине, доехав до места настолько близко, насколько это вообще возможно, и целый час месил свежий снег пешком, пока не оказался на том самом горном склоне, на котором нашла свой, как я надеюсь, не последний приют девятихвостая кицунэ, обращенная в камень.