— Ёрико-тян, познакомься с Макото-саном заново, — сказала старшая кицунэ, методично отдраивая столешницу кухонного шкафа. — Он реинкарнация твоего отца. Я расскажу тебе о нём позже. Всё расскажу.
— Чего-чего? Мааам? Ты что, шутишь? Какая-такая реинкарнация? Мам? Это что, слезинка? — более молодая лисичка оторопело уставилась в нашу сторону, переводя взгляд с матери на меня и обратно.
Для меня прозвучавший вердикт расставил всё по местам. Перерождение, прошлая жизнь, которую я по каким-то причинам вспомнил, получив навыки и знания старого проходимца. Почему так вышло? Как я предполагал ранее, скорее всего не обошлось без вмешательства многорукой Каннон. Это логично. А может быть, все кицунэ так могут? По всей видимости, информация пришла из надежного источника — от наставницы.
— Мой… отец… Ниида-сан мой отец? Это же бред! Он в три раза младше меня!
— Дурочка ты моя молоденькая, — сейчас я увидел новую для себя сторону Акиры. То, с какой нежностью она обращается с дочерью, как притянула ее голову к своей груди и погладила по волосам. — Конечно же, Макото не твой отец. Реинкарнация, перерождение. Другой человек, но с тем же «сердцем» и, похоже, что еще и частью памяти.
— Но это же означает… — скупая слезинка скатилась по бархатной щеке Ёрико. Они и плачут очень похоже.
— Да, ты верно угадала. Мой Макото, твой отец, погиб в конце второй мировой, о чем я узнала только сегодня, — ну вот, сейчас у меня на руках две плачущих лисички. Обнял обеих сразу. А у самого сердце разрывается, настолько жалко их. Одна лишилась мужа, вторая отца. Хотя, конечно, сомневаюсь, что тот, кого я назвал Хидео-саном, стал бы хорошим родителем. Многочисленные брошенные им дети по всей стране тому доказательство. Хотя Акира особенная. Для нее он мог бы сделать исключение и остепениться. Хотя бы на время. Авантюрист был плохим человеком, но абсолютным негодяем я его не назову.
Слова утешения не смогли преодолеть барьер сорванного голоса.
— И что, вы теперь поженитесь? — прозвучал дурацкий вопрос от Ёрико.
— Я только что узнала, что мой мужчина погиб и ты тут же предлагаешь мне выйти за другого? Серьезно, дочка, когда ты успела стать настолько бестактной? — Ёрико покраснела. — Объясняю еще раз. Ниида-сан не твой отец, он совершенно другой человек, совсем не похожий на того Макото, которого я любила.
«Но у тебя есть шанс, в будущем», — говорил мне взгляд Акиры, что я пока предпочел проигнорировать. Траур, я так понимаю, неподдельный, вот и нечего его нарушать. Все, что я могу для нее сейчас сделать — стать по-настоящему хорошим другом.
— А теперь тебе пора, Ёрико-тян. Бабушка написала мне, что они уже уезжают из магазина.
— Быстро она со смартфоном освоилась, — заметила Акирахиме-тян. — Так и не скажешь, что ей тысяча с лишним лет.
— Мир менялся при ее жизни не один раз. Ничего удивительного в том, что бабушка умеет приспосабливаться. Мы с тобой слишком молоды, чтобы понять. Всё, тебе пора, иначе придется тебе изображать Акеми, а ты плоха в этой роли.
— И ничего не плоха! — надула губки Ёрико. — Но ладно, так и быть. Пока, мам, пока… папина реинкарнация. Хуже прозвучало, чем у меня в голове.
И мы снова остались вдвоем, в совершенно пустой комнате.
— Друзья? — протянула мне руку женщина на западный манер. Я с внутренним облегчением ответил ей рукопожатием и кивнул.
Любовный треугольник отменяется и это лучшая новость за… три дня? В общем, с того момента, как треснул камень на севере префектуры Киото и одна древняя лисица решила, что современный мир ей небезынтересен.
— Теперь о делах, — казалось, что стать еще серьезнее невозможно, но Акира справилась. — Я узнала у знакомых в национальном парке. Полиция сегодня ночью задержала трех американских туристов за незаконное хранение пневматического оружия. Они утверждают, что ружья им были необходимы для самозащиты от минамигона.
Не стал сдерживать улыбку. Все-таки иногда органы правопорядка работают как надо. Если им помочь и предварительно напугать преступников до дрожи в коленях.
— Ты молодец, Макото. Пожалуй, справился не хуже, чем сделал бы ОН…
Мысленно поморщился, но все же показал большой палец, дескать, одобряю. Похоже, я обречен на вечное сравнение с Хидео-саном. Но кто сказал, что я уступлю бабнику, мошеннику и авантюристу хоть в чем-то? У нас, скромных бухгалтеров, тоже есть чувство гордости.