— Эта вода — она щиплет нос и язык! — сенсей во время остановки вернулась к злополучной бутылке. — Как необычно, но приятно! Как будто пьешь из маленького онсена.
— Вы пили из онсена, Амацу-сан? — она сама виновата, что подставилась под колкость. Можно сказать, спровоцировала меня!
— Разумеется, нет! — фыркнула девятихвостая, ставя бутылку на столик. — Но если бы из онсена можно было пить, думаю, ощущение было бы именно таким.
Я ухмыльнулся, наблюдая, как наставница снова подносит бутылку ко рту и осторожно делает ещё один глоток. А ведь эта вода уже несколько выдохлась.
— Возможно, это даже вкусно, — нехотя призналась она, но тут же нахмурилась. — Хотя я не уверена, что эта вода полезна. Она… неправильная, слишком чистая. Не смейся, наглый мальчишка! Подумай только сказать, что эта Маэ любительница пить грязную воду.
Вот это та Амацу-но-Маэ, которую я хотел увидеть. Суровая, уверенная в себе и не лишенная притом чувства юмора.
Наверное, очень хорошо, что я не взял сладкую газировку вместо чистой воды. Хотя увидеть лицо старой шаманки, когда та попробует ту же колу, очень и очень хочется. В старые времена сладости были совсем иные.
— А сей сосуд, он тоже сделан из крови земли… нефти? — спросила наставница. — Никогда б не помыслила, что она годится хоть на что-то, кроме дрянного масла для фонарей и смазки на колеса телег.
— Все так, сенсей. В наши дни нефть — это один из самых ценных ресурсов, за нее даже идут войны в других странах. Настоящие и торговые.
— Воистину се вызывает удивление, Малыш. Закончи свой рассказ.
Меня прервал телефон. Вот на этот раз уже Мияби.
— Иранкараптэ, — блеснул я знанием языка айнов. Зря, что ли, на Хоккайдо ездил.
— Макото, я тебе доверяю, — начала Цуцуи, далее по смыслу угадывалось обязательное «но». — Но Тика-тян рассказывает какую-то чушь про бабушку Ёрико и Киото. Ты где?
— Если сестренка сейчас тебя слышит, то ей очень обидно за недоверие. Всё так, я помогаю бабушке Ёрико-сан добраться до Кофу из Киото. Скоро будем в городе… и сама в этом убедишься.
— Макото, ты настоящий будда, раз тратишь свой отпуск на то, чтобы помочь друзьям.
— Да, я такой, — не удержался от улыбки. — Мы ненадолго заскочим в магазин, у Конохи-сан потерялся весь багаж, нужно купить самое необходимое.
— Ну точно, будда. Люблю и жду.
— И я тебя.
Ох и ехидным же взглядом посмотрела на меня Амацу-но-Маэ по окончанию разговора с невестой.
— Выражаю своё почтение будде, — с сарказмом высказалась девятихвостая.
— Сенсей, ты ведь не настолько древняя, чтобы быть лично знакомой с Буддой Шакьямуни? — сказал я скорее утвердительно.
— О нет, стара, но не настолько. Сестрица вот моя, которой от тебя несет, Малыш, она, случалось, будду Амитабху слушала. Наслушалась, дурёха.
Сколько же тебе лет, Томо-сан? Получалось, что много. Или наставница пошутила? Будда Амитабха — одна из центральных фигур буддизма, наравне с Авалокитешварой и ее близнецом Махастхамапраптой. Вон как глаза хитро блестят у старушки. Не только шутит, но и проверяет, понимаю ли я это.
Закончив с Цуцуи, набрал Ёрико-тян. Наверняка же моя возлюбленная спросит у подруги насчет бабушки. Возможно, даже претензии предъявит за эксплуатацию моего отпуска.
— Сальвай! — начал я с хеттского приветствия, когда девушка взяла трубку. — Я за рулем и не могу много говорить. Подыграй мне. Если Цуцуи спросит, то ты попросила забрать твою бабушку из деревни недалеко от Киото. Её зовут Коноха Амацу, ей… восемьдесят. Бабушка настоящая. Познакомлю вас.
Примерно возраст самой Акирахиме-тян, если мои подсчеты верны.
— Но у меня же нет бабушки… и ты что, взял фамилию из манги?
— Да, из манги. Просто подыграй, а дальше я вас познакомлю.
— Ну хорошо… — с явной неохотой согласилась девушка. — Бабушка из маленькой деревни в горах Киото. Верно?
— Да, всё так. Не могу дальше отвлекаться от дороги. Тут всякие опасные конусы встречаются.
За остаток пути до Кофу успел рассказать о другом Макото. О его жизни мошенника и авантюриста. Крупными мазками, лишь с несколькими важными подробностями вроде основания Культа Небесной Гармонии и того, что он периодически наведывался к Акире. На эпизоде с вознесением святого и обещанием вернуться старая почтенная женщина смеялась в голос, не стесняясь своего веселья.
В финале затянувшегося рассказа перешел уже к себе. Всю правду выложил. Врать девятихвостой кицунэ или пытаться что-то утаить от нее — попросту глупо. Томо-сан знала абсолютно всё обо мне после короткого разговора по телефону. Допустим, наставница Амацу менее искусна и более молода, чем ее сестра. Всё равно она на недостижимом для меня уровне. Да и… для Макото-Хидео она стала семьёй и я невольно проникся его отношением.