Шантаж исключается, она же обещала. Может быть, подкуп? «Поставьте мне хорошую оценку и мой брат-миллиардер купит для школы все что угодно, оплатив из благотворительного фонда». Нет. Директор показалась мне не то, чтобы кристально честной, но явно не желающей ввязываться в авантюры, способные принести урон репутации. Если ей что-то нужно — просто обратится с просьбой.
— Признавайся, как жульничала? — спросил я у этой хитрюги, изучив табель со всеми подозрительно идеальными оценками, поданный мне после ужина.
— Я много трудилась и честно училась! Была прилежной ученицей… — настолько наглая ложь, что даже разоблачать ее нет смысла, достаточно улыбки, полной скепсиса. Да сестренка уже и не надеется меня обмануть, ерничает так.
— Ну ладно… это тупо шпоры. Кроме меня, ими в классе никто пользоваться не умеет, да и не пытается. Сплошь лошары в этом плане. Не, ну так-то норм ребята, но бесхитростные, хоть плачь. И учителя такие же, ни разу не запалили, как я списывала. А если бы что увидели, я бы скинула в мусорную корзину и фиг кто что доказал. Гордишься мной?
Не в первый раз сестренка тему гордости поднимает. Ей, похоже, по-настоящему важно признание.
— Ты молодец. Хочешь, «гуру» тебя похвалит? — погладил младшую по голове уместным в семье жестом. Прическа у нее короткая, не сильно испортилась от прикосновения. — А без обмана учиться никак? Вступительные экзамены в Йокогаме точно так же сдавать будешь?
— Как говорил Миямото Мусаси, учеба в школе — это путь обмана, — хихикнула Тика. Специально переиначила цитату Сунь Цзы, приведенную мной на бейбольной тренировке. — В элитной школе, я так думаю, деньги при поступлении решают. Не стоит у них перед воротами очередь из желающих кучу бабла за первый год обучения отвалить. Поэтому возьмут всех, кто хотя бы минимально адекватный. Ну и так-то я по-настоящему умненькая. Пока шпаргалки писала — половину материала запомнила, могла бы и без них обойтись, — в последнем лукавит, но не так и сильно. Она у меня на самом деле молодец.
Итого, по результатам не таких и долгих уговоров, папа сдался, а я не стал спорить. И в ближе к окончанию февраля я вызвался сопроводить родителей и сестренку на вступительные экзамены в старшую школу Сэйран.
Могли бы обойтись и без меня, но я все-таки лицо заинтересованное и желаю видеть, куда пойдут мои деньги. Вдруг там не такой уж элитный интернат, а очередной концлагерь для несовершеннолетних, созданный по образу и подобию Сакуры Гарден. Папе я, конечно, доверяю, но он несколько простоват. А маме я все еще доверяю не до конца. Вот и появился неплохой повод пообщаться немного поближе.
Как-то мне даже слегка стыдно за то количество отгулов, что я беру на рабочем месте. Пока вся корпорация усердно трудится, я решаю свои дела. С другой стороны — нареканий к моей работе нет. Я не про проверку автомастерской — она скорее эпизод, принесший толику разнообразия в повседневную рутину. Основной упор мы с Махараджако в минувший месяц сделали на информационную безопасность. Пожалуй, мой трехдневный отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам урона компании не нанесет. Наоборот, чуточку сбережет нервы техподдержки.
И дня не проходило, чтобы не нашли очередную мелкую уязвимость, какой могли бы воспользоваться хакеры. Моя помощница настолько навострилась на это дело, что начала испытывать неподдельный азарт и радостно пританцовывать, взломав в очередной раз сеть. Кажется, я научил Анушу плохому. Сделал из тихой айтишницы почти настоящую Кагешуго.
За родителями я съездил на своей машине, вместе с сестренкой, воскресным днем. Заночуют в комнате для доспехов, а утром понедельника нас ждет поезд на Йокогаму, с пересадкой в Токио.
Тика тут же потащила отца на бейсбол, одну из финальных игр сезона. Я бы, пожалуй, тоже сходил, несмотря на то, что так спорт и не полюбил. Но решил остаться дома и пообщаться с Кагами. Редкий выдался момент поговорить наедине.
— Макото, передай при возможности мою благодарность Цукино-саме или Акирахиме-сан, — мы с матушкой устроились побеседовать на кухне, где я заварил «лист феникса». — Не знаю, как именно они сумели обмануть храмовые проверки и обезопасить Тику-тян. Моё «спасибо» размером с подножие горы Фудзи. Я очень боялась, что ее запрут на несколько лет, а когда выпустят — будет уже не она, останется только тень веселой непоседливой девочки. Храмы… они умеют ломать людей.
— И тебя? — очень важный на самом-то деле вопрос.
— Тридцать лет, сынок, я провела взаперти три десятка лет. Любой сломается. Но перспектива снова увидеть Хиро, тебя, твою сестру — она придавала мне сил.