Каньон и правда оказался потрясающе красивым геологическим явлением. Внешний вид многокилометровго разлома, с неровными скалами, похожими на острые клыки неведомой твари или обветшавшие пирамиды погибшей цивилизации, так и заставлял выдумать еще одну конспирологическую теорию. О древней катастрофе, ядерной войне гавайцев против лемурианцев или атлантов, о разбившемся инопланетном корабле или соприкосновении миров. Слишком внеземной пейзаж, не похожий ни на что, что я видел своими глазами до сих пор. За обе жизни.
— Нормальное geological явление, — с пренебрежением сказал Фрост. — Я изучал научные работы. Интересно, красиво, банально.
Поместье Цукерберга — огромная строительная площадка, к каковой даже приблизиться невозможно, так как частная территория. Размах, при этом, впечатляет. Ну а что ожидать от одного из богатейших людей в мире? К слову, не является ли он тоже кем-то полумифическим? Каким-нибудь гоблином или кобольдом из европейской мифологии. Если лисы-оборотни существуют и я один из них, то почему бы и мистическим созданиям из разных уголков мира не быть реальными?
Место испытания лазерного оружия — выгоревший кусок леса. Черная прогалина, оставшаяся после пожара. Учитывая, какой тут жаркий климат, несколько недель без дождей — и деревья вспыхнут сами собой без помощи высокотехнологичных вооружений. Но я, конечно же, поверил истории о том, как правительство выжигает природу лазером со спутника.
— После первых испытаний тут были episodes of combat use (эпизоды боевого применения) в Сибири, Австралии и Южной Америке. Все, чтобы повлиять на политиков.
— И пожары на Оаху, да? — с неожиданной озлобленностью посмотрела на Хэнка Кайлани-тян.
— Нет, то были federal corruption и неверное распределение бюджета на fire service. Я могу дать результаты достоверного расследования, — не стушевался Фрост. — Мисс Кайя, я интересуюсь серьезными исследованиями, наукой, а не мистикой, которой не существует. Не так ли, мистер Ниида? — и подмигнул мне украдкой.
— Никакой мистики, — подтвердил я. И, наверное, даже не соврал. То, что оборотни существуют — не делает нас кем-то странным или неправильным. Мы просто есть, как часть объективной реальности, результат эволюции. Наверняка ученые и геном кицунэ расшифровать смогут, если кто-то из нас решит предоставить им материал.
Финальной точкой маршрута стал большой однотажный дом на западной оконечности острова, практически на побережье, в маленьком прибрежном поселке Кекаха, еще одной деревне, по своей сути.
— The house I rented (арендованный мной дом), — кратко сказал гостеприимный конспиролог, забыв перейти на японский, но я его вполне понял. — Can we talk, Niida-san? You and I, face to face. (Можем мы поговорить, Ниида-сан? Я и вы, лицом к лицу).
Полный коротышка опять забыл говорить на японском, но самая очаровательная переводчица в мире донесла до меня суть его предложения. Почему бы и нет…
— Lee, — сказал Фрост своему помощнику, — you and Jackson show the guests Robinson Family Island. You can see it from here. (Ли, ты и Джексон — покажите гостям остров семьи Робинсон. Его отсюда хорошо видно)
Американцы китайского и африканского происхождения вручили Мияби, Юто-сану и Кайе-тян по мощному биноклю и повели куда-то на побережье. Про остров Робинсонов я читал в сети, когда искал информацию об Кауаи. Совсем небольшой островок, находящийся в частном владении еще со времен, когда Гавайи были независимым королевством, а не одним из штатов США. Во времена второй мировой там приземлился японский пилот на поврежденном самолете и отчаянно сражался, не позволяя местным жителям себя пленить. С американской точки зрения он, конечно же, был не героем, а злодеем. Иного и не следовало ожидать. Правда же наверняка где-то посередине. В борьбе за жизнь тот летчик мог совершить не самые достойные поступки.
Мияби ушла вместе с Кайлани и Кикучи, до того постоянно подшучивающим над над историями Хэнка Джефферсона. И мы с лидером браконьеров-конспирологов остались наедине в небогато обставленной гостиной аренованного дома.
— Хотите выпить? Алкоголь? — спросил у меня собеседник и, когда я отказался, налил только себе. Терпкий аромат бренди начал щекотать мои обонятельные рецепторы и пришлось приложить некоторые, не слишком значительные, усилия, чтобы не чихнуть. А не испытание ли это на оборотня, аналогичное инарицумэ, в его западной версии?
— Мистер Ниида, признавайтесь, — усевшись в кресло напротив меня, американец выставил в мою сторону указательный палец правой руки, как из пистолета прицелился — я заметил на нем перстень, вроде университетского, но герб не разглядел. Стакан с выпивкой он при этом оставил в левой. — Ваша жена, миссис Ниида — она есть кицунэ, isn't that right (не так ли)?