Ужасная болтанка, сопровождающаяся еще двукратными краткосрочными отключениями электричества, продолжалась где-то полчаса, после чего самолет начал менять курс, а из динамиков прозвучало объявление от командира экипажа. Сначала на английском, а затем и на понятном мне родном языке.
«Дамы и господа, говорит ваш капитан. По соображениям безопасности в связи с неблагоприятными погодными условиями на нашем маршруте мы вынуждены совершить незапланированную посадку на запасном аэродроме, расположенном на острове Уэйк. Приносим извинения за неудобства и работаем над обеспечением вашей безопасности и комфорта. Мы предоставим дополнительную информацию, как только она станет доступна. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах с пристёгнутыми ремнями. Спасибо за понимание.»
Название острова прозвучало немного знакомо, хотя большая часть моих попутчиков про него наверняка никогда и не слышала. Они же не жили в сороковых, когда государственная пропаганда старалась максимально осветить любой военный успех. Вот и другой Макото никак не мог избежать новостей о захвате ключевого острова в ходе «блестящей наступательной операции», как и сообщений о том, что японский гарнизон острова Уэйк сдался уже после капитуляции страны. Мошенник валялся в больнице после бомбардировки Хиросимы и газеты ему читала вслух медсестра с приятным голосом. Очень тяжелые воспоминания, которые даже во сне было непросто переживать.
Еще полтора часа продолжалась страшная болтанка, сопровождаемая раскатами грома, вспышками молний, отключениями бортового освещения и мелкой ледяной крошкой, бросаемой ветром в иллюминатор. Если кто-то вдруг скажет, что это не было страшно, то он либо лишен инстинкта самосохранения, либо искусный обманщик.
Приземление на крошечном клочке суши, казалось бы, состоящем из взлетно-посадочной полосы, нескольких ангаров и большой лазурной лужи посредине, воспринималось в таких обстоятельствах, как благо.
Капитан обратился с еще одной речью, которая сводилась к тому, что нам надо сидеть на своих местах и ждать, пока персонал промежуточного аэродрома занимается дозаправкой и обслуживанием борта. Выйти наружу, чтобы размять ноги, нам не предложили. Ну хоть запасы воды и пищи никуда не делись и можно было бороться со стрессом самым простым способом — заедать его. Три пачки острых чипсов слегка примирили меня с происходящим. Но это мы с супругой такие спокойные.
— Это возмутительно! — буквально взорвался мужчина лет пятидесяти, тоже летящий первым классом, обращаясь к стюардессе. — Вы хоть понимаете, кто перед вами? Что значит — шампанское кончилось? Я не просто застрял на вашем идиотском острове, но и без самых минимальных удобств? Вы все будете уволены, как только телефоны заработают, и я дозвонюсь до владельца авиакомпании. Перед вами сам Сатори Кентаро, чтобы вы знали!
Мне имя ни о чем не сказало. Но пиджак на мужчине дорогой, пошитый на заказ, а часы на его запястье — настоящий золотой ролекс, что, как минимум, говорит об определенном уровне достатка.
— Не могу вспомнить, где я слышала о нем, — без большой уверенности сказала мне Мияби. Я тоже вроде бы его встречал, но не могу вспомнить где — очень распространенная комбинация фамилии и имени. Сатори-сан же продолжал орать, возмущаться и требовать пустить его в кабину для разговора с пилотами.
Чтобы успокоить его, нужен герой. Периферийным зрением я отметил, как Кикучи заерзал на своем месте. Наверняка ему хочется задержать нарушителя спокойствия, показать себя героем. Но это будет ошибкой. Сатори-сан ведь не злодей, он просто испугался. В нём говорит страх и лучше не позволить ему довести до уголовно наказуемой ситуации.
— Вы сам Сатори Кентаро! Простите, что сразу вас не узнал! — воскликнул я, поднимаясь со своего места. — Сатори-сенсей, позвольте ваш автограф!
— Что? — опешил тот. — Автограф?
— Да! Я огромный ваш поклонник, — добавил я. — Я думал, что эта задержка ужасна, но если бы не она, я не смог бы получить вашу роспись. Мия-сан, — обратился я к стюардессе, — пожалуйста, принесите мне и Сатори-сенсею сакэ, раз шампанское закончилось. В конце концов, мы с ним патриоты и можем обойтись без гайдзинских напитков…
— Да, можем, — рассеянно кивнул дебошир. Его мозг уже успел переключиться в режим нормального разговора и отдыха, скандалить было бы излишним.