Как-то так получалось, что воцарение единого государя каждый раз сопровождалось затяжными войнами. И со временем было решено, что лучше б обойтись вовсе без короля, потому что от верховных правителей одно беспокойство.
Правда, последнее время и без королей хватало различных крупных проблем. Вот, например, Культ Истины, который формально ни на что такое, вроде, не претендовал, а на деле… Ну, как водится – всё было очень и очень сложно. В сути религиозных воззрений этих людей я даже не пытался толком разобраться, но более или менее понял, что́ именно их не устроило в уже существующих религиозных течениях. Все остальные культы – от главного, Храма Четверых, и до последней малозаметной секты потрясателей кос – проповедовали всяческое самоотречение. Тут же наоборот предлагалось взять курс на увеличение благосостояния и личного магического могущества.
Последователей у культа становилось больше, и они, вроде как, рвались насаждать свою веру везде и всюду, а заодно преумножать собственное благосостояние – как говорили, по возможности за чужой счёт. Тут я уже едва понимал, в чём суть реальной угрозы, потому что все, рассуждавшие на эту тему, говорили о ней, как об очевидной вещи. Но постепенно, впитывая чужое мнение, я приучался верить: истинники – это плохо. Просто потому что плохо. Мир в моём представлении оставался до наивного плоским, но я верил, что со временем это изменится.
Шли месяцы; передо мной разворачивалась вся летняя, осенняя и зимняя жизнь академического городка. На «магическом» полуострове обитали не только студенты и магистры-преподаватели, отдавшие себя постижению бездн чародейских премудростей, но и огромное число трудового люда. Ведь грызущих гранит науки надо было кормить и поить, одевать и обувать, обеспечивать жильём, мебелью, топливом и бумагой, удовлетворять уйму других крупных и мелких потребностей.
Поэтому на полях вокруг городка всё лето и осень кипела работа. Спешили с сенокосом, потом убирали урожай – один за другим, благо хоть злаки, овощи, ягоды и фрукты поспевали в разное время и давали крестьянам возможность распределять усилия. Надо было обихаживать скот, который то телился-поросился, то стригся, то давал молоко вёдрами. Ещё было много труда с заготовкой стройматериалов и устройством ярмарок, своим чередом шли заботы об изготовлении ниток и тканей, обработке кож.
Ко многим работам привлекали и меня. Вместе с простыми рабочими из Академии я метал сено, кидал снопы, дёргал репу и помогал распускать на доски мощные статные брёвна. Даже жалко было разделять на части такие великолепные заготовки – настоящий мачтовый лес. Я наслаждался движением, приятной болью в мышцах и тем, что мог воочию видеть результат своих трудов. Это было новое впечатление моей жизни.
А ещё понравилась работа при кухне в период заготовок. Сюда нагоняли уйму студентов, которым надо было отрабатывать свой пансион (они могли платить только за само учение), и я таскал им на чистку корзину за корзиной: ягоды, фрукты, овощи, грибы, охапки пряных трав, целые мешки соли и сахара. Учащаяся братия то ныла, что и пальцы-то стёрты, и загривок разламывается, то хохотала и распевала песни, а в промежутках обменивалась сплетнями.
Весь кухонный корпус заволакивали ароматы упаривающихся абрикосов, слив, персиков, протёртого винограда с грушами или орехами, всевозможных садовых и лесных ягод – у каждой разновидности был свой запах, и в такой концентрации им, кажется, можно было лакомиться с чаем. В этот сладостный поток то и дело вторгался стойкий и крепкий уксусный тон: наступал черёд огурцов, бобов, перцев, кукурузы, капусты и кореньев, пригодных для подобного рода заготовки. Всё это надо было притаскивать, чистить, а потом ворочать огромные кадки и следить, чтоб огромная кладовая заполнялась рационально.
Следом наступил черёд соления и копчения мяса и колбас. Эта работа мне понравилась меньше, но она была намного лучше, чем безделье. Опытные заготовщики, чтоб упростить себе задачу и получить больше помощи, растолковывали мне, что и как надо делать, отчего да почему – и за этот сезон я узнал о сельском хозяйстве и животноводстве так много, что, наверное, сгодился бы теперь на любой ферме в качестве работника.
Но мне предстояла другая судьба.