С востока очень близко подходит Голландия. Ее приближение уже чувствуется. До сих пор мы проезжали городки, в которых преобладали строения желтоватых тонов. Теперь дорога вносит нас на улицу с домами красно-кирпичными, в белых полосках, проведенных по диагонали. И конечно, то и дело нам на глаза попадаются оранжереи с тюльпанами, сверкающие, как хрустальные люстры. И что уж вовсе необычно для Бельгии — почти все на велосипедах: и взрослые, и дети.
Туман впереди все темнеет, смешиваясь с дыханием заводов. Полям все теснее, дома все чаще сбегаются в плотные ряды. Скоро Антверпен — один из крупнейших сгустков большого города-Бельгии.
Великан на Шельде
Мы хорошо сделали, что въехали в Антверпен берегом Шельды, иначе, право, трудно по-настоящему понять этот город. Он — логическое завершение пейзажа, плоского, как песчаный пляж, и словно устремленного к морю. Антверпен — будто каменный прибой, вынесшийся к морю навстречу. Устье Шельды, правда, севернее города, уже в границах Голландии, но башни Антверпена издали салютуют морю и зовут к себе корабли.
У города столичная стать. Здания в центре, пожалуй, повыше брюссельских, проспекты прямые и широкие, тротуары здесь еще старательнее моют шваброй, как судовую палубу. Главная улица гудит от соленого ветра, хлещущего по лицу. Она выводит нас к Шельде, к пристани.
В теплую пору антверпенцы валом валят к Шельде: гуляют, кормят чаек, отдыхают на скамейках, поставленных в несколько рядов, как в зеленом театре. Сценой служит гладь Шельды, по которой торжественно, подталкиваемые крошками буксирами, движутся высокобортные иноземные суда.
Лучшими номерами в здешних гостиницах считаются те, окна которых выходят на Шельду и на порт.
Антверпен — это город, рожденный Шельдой и морем. А точнее, огромный, раскинувшийся на десятки километров порт, к которому пристроен город. Самое название его — Антверпен — означает «у порта».
«Антверпен получил от бога Шельду, а все остальное — от Шельды» — такую поговорку давным-давно пустили здешние гордецы.
Их легко представить себе, разодетых в бархат купцов и старшин, когда стоишь на Большой площади, перед зданиями, построенными в эпоху Возрождения. Это они перехватили корабли у Брюгге, когда песок задушил Цвин. Это их поэт ван ден Вондель писал, что Антверпен сияет в мире, как алмаз на перстне.
Брюгге был портом европейского севера, Антверпен стал портом атлантическим.
XVI век смотрит из окон гильдейских домов, украшенных эмблемами судоходства и торговли, век дальних морских походов и завоеваний. Америка уже открыта. Кортес вторгся в Мексику. На причалах Антверпена громоздятся товары, которых почти не видел Брюгге: гвоздика, корица, ваниль и… зерна какао — новинка, еще не вошедшая в обиход. Гранильщик шлифует заморские алмазы. Ростовщик получает в уплату долга золото ацтеков.
Город привлекает зодчих, художников, ученых. Из Франции сюда переселяется молодой печатник Кристоф Плантэн. Недалеко от Большой площади он открывает типографию и, чтобы привлечь заказчиков, вешает у входа печатный лист своей работы с труднейшим текстом. Кто отыщет хоть одну ошибку, тому награда! Говорят, никто не обнаружил изъяна в шедевре.
Плантэна прозвали потом «принцем печатников». Он опубликовал полторы тысячи разных сочинений: восьмитомную Библию на пяти древних языках, романы, хроники, ноты, альбомы превосходных гравюр, анатомические атласы… И конечно, карты и учебники для мореходов.
Тогда же прославился картограф Гергард Меркатор. Меркатор путем теоретических выкладок отыскал магнитный полюс земного шара. Проекция Меркатора, его принцип составления карт применяется в морской картографии и поныне.
Недалеко от Большой площади дом Рубенса. Но о нем после. Мы еще не были в замке Стеен. А пойти туда надо: там, как нигде, ощущаешь морскую душу города.
Замок небольшой, с точеными башенками и мостиком через ров — будто из сказки. В его кладке первые камни города, положенные еще в VII веке.
Мореходы приплывали сюда в долбленых ладьях. А в замке, говорят, жил злой великан и собирал с приезжих тяжелую дань. Злодея одолел витязь Брабо. Отлитый из бронзы витязь высится на Большой площади.
При испанцах в замке была штаб-квартира инквизиторов и самого герцога Альбы. Судовые пушки морских гезов посылали сюда свои ядра.
Внутри замка, в музее судоходства, кажется, и сейчас пахнут порохом и солью штормов узорчатые рули, резные клотики, бушприт с девой моря, отчаянно раскинувшей голые руки. Это остатки кораблей, давно погибших в бою или источенных временем.