И тут Хармона взяла злость. Жгучая, свирепая — такой он не чувствовал за всю свою жизнь.
— Тащите его вниз.
— Хозяин, нам нужно…
— Я сказал: вниз! За мной!
Он схватил факел и пошел назад, вглубь подземелья, указывая путь. Снайп хмыкнул и двинулся следом, толкая пленника секирой. За ним Джоакин. Доксет остался сторожить вход.
Спустившись по винтовым ступеням, Хармон вышел в длинный коридор. Голод, как и прежде, сводил кишки, но злость была ярче и затмевала его.
— Сюда! — торговец указал факелом в дверь пыточной. Снайп втолкнул пленного.
— На стул!
Снайп усадил тюремщика.
— Эй, ты что!.. — прошипел тюремщик с легкой тревогой.
Хармон оглядел стол. Там находился целый арсенал приспособлений, на которые было жутко смотреть, не то, что взять в руки. Но был и простой молоток — будничный и неказистый. Хармон схватил его и ударил тюремщика по колену. В этот раз без промаха! Пленник захлебнулся криком. Хармон стукнул его еще и еще, а затем — по лицу. Снайп, ухмыляясь, держал голову тюремщика, не давал увернуться. Хармон бил.
— Хватит, хватит! — вмешался Джоакин и удержал руку торговца. — Что это вы устроили?
— Пускай скажет нам!.. — прошипел Хармон.
Тюремщик выплюнул кровь с обломками зубов.
— Скажу… все скажу… не бейте!..
— Давай, тварь, говори! — рыкнул торговец.
— Там!.. — вскричал тюремщик и мотнул головой вверх. — Там она, в казарме! В капитанском покое есть сундук…
— Какой еще сундук?.. — не понял торговец. — В каком городе она, говори! У кого? Кто ее забрал?
Хармон занес молоток.
— Умоляю, не бейте! — взмолился пленник. — Не в городе, а здесь!
— Тут, в замке?
— Да какой это замок!.. Одни развалины. Осталась башня да казармы, вот в казармах она и лежит, в сундуке…
— Что за штука? Что в сундуке? — удивился Снайп, но Хармон перебил его:
— Врешь, скотина! Хочешь сказать, барон не взял ее себе?!
— Какой барон?
Хармон стукнул тюремщика по колену. Тот истошно завопил.
— Не знаю никакого барона!.. Не бейте, не надо!..
— Кому же вы служите?
— Не знаю. Люди какие-то наняли… Нет, нет, не бейте! Правда! Тот толстяк, что с тобой говорил в последний раз — он и нанял! Как звать его — не знаю. Знает Бенис, он в казармах!
— И этот толстяк оставил вам Сферу? Убью тебя, если соврешь! Понял? Убью!
— Он ее сначала увез… а вчера вернул, в сундук положил. Велел стеречь. Чистая правда! В сундуке она!
Хармон Паула Роджер забыл про голод и злость. Похоже, тюремщик не врал. Значит, Светлая Сфера — рядом! Сидя в подземном гробу, он даже не мечтал когда-то вновь взглянуть на нее. Что там Сфера! Он утратил надежду увидеть хотя бы луч солнечного света! И вдруг, по сказочной милости богов получил шанс вернуть не только свободу, но и нечто намного большее!
— Сколько там людей?
— Пятеро. Бенис, Рой…
— Плевать на имена! Сколько, говоришь? — Хармон коснулся молотком колена.
— Пятеро, пятеро!
— Какое оружие?
— Кинжалы, топоры…
— А сколько на вахте ночью?
— Да никого, спят все!
— Спят?
— Чтоб мне подохнуть, если вру! Налакались вина и спят! Что им еще делать?
— А ты чего здесь оказался?
— Бенис велел. Ночью кто-то должен стеречь башню. Сегодня мне выпало…
Хармон отложил молоток и поглядел на своих спасителей.
— Значит, так, — сказал он, — мы пойдем и заберем ее.
— Ее?.. Это кого?
— Ту вещь, что дал мне граф Виттор.
— Вещь?.. — удивился Снайп. — Вы говорили, граф продает бумагу.
— Опасная попытка, — сказал Джоакин. — Сами слышали — там пятеро подонков. А может, и все десять, если этот соврал.
— И что, ты их боишься? Храбрый воин, нечего сказать!
Джоакин потемнел.
— Я никого не боюсь! Но и вам служить не обязан! Полли уговорила вас спасти — я и спас. А теперь идите своей дорогой!
Снайп покачал головой:
— Хозяин, вы себя не видите. Тощий, как скелет, на ногах еле держитесь. Куда вам в потасовку?
Хармон и не думал отступать. Он падал от усталости — это верно. Но Светлая Сфера неудержимо влекла его, чудесным образом придавала решимости.
— По двадцать эфесов каждому, — бросил Хармон. — Если заберем ее, получите по двадцать золотых. А не заберем — граф Шейланд разыщет нас всех и спустит шкуру. Причем первыми освежует тебя и меня, Джоакин: нас двоих-то он в лицо знает.
Воины переглянулись. Втроем против пятерых… или десятерых. Но сонных и, наверняка, нетрезвых. Приз — двадцать эфесов на брата, то есть — пара лет безбедной жизни. А на другой чаше — гнев лорда-землеправителя, от которого придется скрываться на краю света.