Но в следующий миг он оцепенел от ледяного ужаса. Картина сложилась, все встало на свои места и получило объяснение: странная тяжесть Сферы, и то, что ее оставили в развалинах крепости под такой скверной охраной, и даже то, что Хармону-торговцу сохранили жизнь и дали возможность сбежать! Подлинная Сфера — творение Бога-Ювелира, преодолевшее пять покровов тверди, прибывшее из Подземного Царства — находилась неведомо где, во власти изощренного злодея.
Хармон держал в руках подделку.
Подделка!
Он таращился на нее тупо, как баран. Слово билось в его голове, будто муха в бутылке.
Подделка. Подделка. Фальшивка. Обманка. Подделка. Копия.
Кто это сделал? Как он сумел? Как осмелился? Что теперь делать Хармону? Как спастись? Как оправдаться?
Ни единого ответа. Только слово: подделка. Фальшивка.
Подделка.
Торговец все не отводил от нее взгляда, когда снаружи донесся требовательный окрик:
— Остановитесь!
Фургон встал.
Хармон спешно завернул копию в тряпицу и сунул под одеяло. Даже будучи фальшивкой, эта вещь выглядела достаточно чудесной, чтобы убить за нее девятерых человек, в том числе двух женщин и двоих детей.
— Кто из вас Хармон-торговец?
Хармон Паула раздвинул завесу:
— Я, добрые господа.
Всадников было четверо. Под ними были крепкие кони, сродни курьерским. На поясах — мечи, на мундирах — дельфины и снопы пшеницы, гербы Великого Дома Лабелин.
— Его светлость герцог приказывает вам прибыть во дворец. Следуйте за нами.
Твою праматерь!
Глава 37. Искра
24, 27 июня 1774 г.
Фаунтерра
Морис Лабелин убил моего отца.
Какое странное чувство: ведь я почти не знаю этого человека. Видела раз на балу и раз на параде. Проезжала через его земли, останавливалась в гостинице в его столице. Все.
Каков он? Толстый, некрасивый. Туповатый, если судить по глупой перепалке с шутом на балу. Жадный и упрямый: выжимает максимум из торговой монополии своего герцогства, нещадно дерет пошлину за проезд. Не лишен сноровки: сумел втереться в близкое окружение владыки, нашел для Валери место при дворе. Более ничего не знаю о нем. Туманный силуэт. Можно ли ненавидеть того, кого не знаешь?..
А Фаунтерра тем временем готовилась к летним играм. Прихорашивалась, чистила свои золотые перья, полировала мечи. Дома наряжались гирляндами, на подоконниках пестрели цветы. Каждый вечер улицы заливались искровым светом, а в небе громыхали феерверки. Каждое утро по дорогам проезжали пузатые поливалки, и мостовые блестели влагой, играли солнечными бликами.
Морис Лабелин убил моего отца, — думала Мира, сидя на подоконнике с чашей вина. Красное сухое, восполняющее кровь, строго предписанное лекарем. От него боль притуплялась, клонило в сон… Лабелин убил моего отца. И барона Росбета — своего собственного вассала, и сира Адамара — близкого друга Бекки. Мире следовало бы ненавидеть убийцу. И она ненавидела, но как-то тускло, не жгуче. В том ли дело, что Лабелин едва знаком ей? Или в ее северной крови? Или в болезни?
Кровопускания, как и обещал лекарь, исправно отнимали сил. Встать на ноги сделалось непростой задачей. Подняться по лестнице в башню — в глазах темнеет. Прочесть несколько страниц — рябит в глазах, шумит в голове. Приступы боли налетают до того внезапно, что лучше всегда находиться около кресла или постели. После визита к леди Лейле Мира больше не покидала дом. Она смотрела на жизнь из башенного оконца. Жизнь кипела и шумела, гремела копытами о булыжник, надсаживалась пьяными песнями, шумела фонтанами. Все больше всадников и карет, все ярче гербы, все белее рубахи.
— Слава владыке! Слава Янмэй! Слава невестам! — все громче звенела столица.
Морис Лабелин разрушил мою жизнь. Морис Лабелин убил отца, — думала Мира и ждала. Лежала на груде подушек, взбиралась на подоконник, пила вино или кофе. Ждала. Следовало бы сделать что-то, но она не могла придумать действий более разумных, чем ожидание. Она обещала Марку сообщить имя преступника… но Марк знает все то же, что и Мира. Это именно он дал ей последний довод: моряк из Южного Пути убил сира Адамара. А Мира в ответ рассказала о тайне герцога Альмера. Марк, несомненно, сделал все нужные выводы. Он прекрасно знает имена заговорщиков. Со дня на день черная карета протекции повезет Лабелина и Грейсендов на эшафот под кровожадные вопли толпы. Вот этого ждала Мира, и это не происходило. Фаунтерра сияла, радуясь жизни.
Целых два дня леди Сибил не заходила к девушке. Ванден, что иногда проведывал Миру, рассказал о причине: погиб лорд Кларенс — императорский конюший, альтер графини.