Обращение «хозяин» почему-то покоробило его.
— Ты это… зови меня по имени, хорошо?
— Да, хозяин.
— И я еще вот что… — во рту пересохло. — Когда продадим товар, ты не хотела бы… прокатиться в столицу?.. понимаешь, поездом!
— Искровым поездом? В Фаунтерру?! — Полли всплеснула ладонями.
— Ну, да.
— Это великолепно! Конечно же, я не откажусь! Чудесная новость!
Она радостно обняла Хармона, и у того мигом потеплело на сердце, но тут Полли сказала:
— Хозяин, постойте, а как же товары, телеги, лошади? Разве можно погрузить телеги в поезд? Или мы товары повезем вагоном, а телеги останутся в Лабелине?
— Какие товары?.. — опешил Хармон. — Зачем?
— Ведь мы в столицу по торговым делам, верно? Или же мы там не будем продавать, а только покупать?
— Нет… — выдавил Хармон, — не по торговым…
— А по каким же?
— Ты меня чуточку не поняла… Я это… хотел сказать…
С полной ясностью он вдруг увидел себя глазами Полли. Тощий избитый мужлан в окровавленных лохмотьях. Сорок шестой его год весьма отчетливо проступает на изможденном лице. Глаза тревожные, мечущиеся; руки дрожат. Хармону даже не хватило чувства юмора, чтобы пошутить над собой. Он был жалок — на этом точка.
— Объясните, хозяин!
— Да нет, ничего… — он утер нос тыльной стороной ладони. — Вернусь, тогда поговорим.
Он отвел глаза и полез в седло. Оступился, соскользнул, едва удержался на ногах. Со второй попытки взобрался на спину лошади.
— Удачи вам, Хармон! — сказала Полли. — Возвращайтесь целым. Буду молиться за вас!
Торговцу мучительно захотелось сказать что-то теплое, нежное. Нечто о том, как Полли ему дорога, и как он хочет видеть ее снова и снова, и снова — каждый день и ночь. Промелькнули в уме давно забытые слова: «Я люблю тебя». Хармон испуганно отогнал их. Тронулся с места и выдавил лишь:
— До встречи, Полли.
Пока они ехали к развалинам крепости, Хармон пытался думать о векселе. Три тысячи шестьсот золотых. Я богач! Внешность — пустое, годы — чепуха. Я стану вельможей, куплю роскошный дом, найму слуг. Какая девушка сможет мне отказать?..
Но думалось почему-то иное. Виделась Полли, стонущая под крепким телом Джоакина; и Полли, поющая с пламенем в глазах, обращенных к молодому воину; и Полли, скачущая верхом, заливисто смеясь.
Еще виделся Молчаливый Джек.
В крепости они заняли позицию на втором этаже казарм, в тех самых капитанских покоях, где все еще маячил открытый Хармоном сундук. Джоакин расселся во главе стола, Снайп и Вихорь — по обе руки от него. Все трое были наряжены в гвардейские камзолы Лабелина и шлемы, опоясаны мечами. Хармон трясся на стуле в углу, поминунтно стирая кровь, что все еще сочилась на подбородок. Доксет с лошадьми расположился как раз под окнами покоев — на случай, если придется отступать спешным порядком. Чтобы в Доксете монахи не признали давешнего паломника-пьянчугу, ему сбрили бороденку и нахлобучили самый закрытый шлем из имевшихся в наличии. Из оружия у старого солдата имелся арбалет и копье.
К полудню монахи не появились. Ожидание становилось тревожным и тягостным. Снайп извлек кинжал и принялся ковырять столешницу. Вихорь то снимал шлем, то натягивал вновь. Поднимался со скамьи, прохаживался по кругу, глядел в окно.
— Не мельтеши, — веско бросал ему Джоакин.
Вихорь усаживался, но вскоре схватывался вновь. Останавливаясь против Джоакина, крестьянин спрашивал:
— Что думаешь, все обойдется?
— Легко! Все равно, что сапоги почистить.
Вихорь на время успокаивался, но, сделав круг-другой, опять спрашивал:
— Как думаешь, драки-то не будет?
— Пусть только попробуют. Я им живо кости пересчитаю!
Крестьянин снова бродил кругами и снова приставал с вопросом:
— А точно в бой не полезут, да?
— Они должны понимать, — авторитетно пробасил Джоакин, — что это не в их интересах. Если устроят бой, то им не сдобровать.
— Ты это наверное знаешь?..
Снайп поймал Вихря за рукав:
— Сядь и умолкни, а то пришибу.
Вихорь на какое-то время унялся.
Хармон-торговец не приставал ни к кому с разговорами. Не потому, что не хотелось, а для того, чтобы люди не слышали, как дрожит его голос.
Призвав на помощь всю рассудительность, Хармон пытался себя успокоить. Чего он боится? Что могут предпринять монахи? План с «письмом от герцога» был рассчитан идеально. Он отсекал монахам все возможные лазейки.
Просто не отдавать Предмет? Тогда воины Лабелина перероют монастырь, а затем сровняют его с землей. Уж в этом не приходится сомневаться, если хоть немного знаешь повадки великих лордов.