- Которое позволит Бревиндону Маргастеру хоть как-то восстановить свою репутацию, если он будет принимать разумные решения, - сказал здоровяк, в котором Бревиндон узнал Вульфгара.
- Надо было просто его прикончить, - сказала женщина.
- Значит, мне нужно выбрать? - снова спросил Бревиндон, просто чтобы прояснить всю эту сбивающую с толку информацию у себя в голове.
- Ты уже сделал выбор, - сказал ему Киммуриэль. - А теперь будешь делать то, что тебе скажут.
- Потому что иначе вы меня убьёте.
Ещё один смешок от Киммуриэля.
- У тебя слабое воображение, если ты так думаешь.
Бревиндон Маргастер ощутил волну жутких мыслей, хлынувшую в его разум, превращая каждое наблюдение и реакцию в образ чистого ужаса. Он закрыл глаза, прижал к ним кулаки. Он закричал во всё горло, пытаясь отразить это предложения, образы, эмоции.
Наконец они угасли, но только из-за Киммуриэля — мысленная реакция и отрицание Бревиндона не имели к этому никакого отношения. Дроу оставил его с полным пониманием, что он ещё долго будет умолять о смерти, прежде чем псионик окажет ему такую милость.
- Ты, верно, не понимаешь, каково это быть эльфом?
Брат Афафренфер слышал женский голос, но это был не голос дварфа, более мелодичный... далёкий.
Он почувствовал, как стучит кровь.
- Нет, я бы не хотел жить в мире без драконов.
На этот раз голос был мужским, эльфийским... нет, дроу. Знакомый ему голос.
Дзирт!
- Ты находишься в плену того, как мир видит тебя или того, как тебе кажется, тебя видят?
Безумие... женщина... внешность Кэтти-бри, но отличается, может быть, моложе — Афафренфер никогда не видел такой причёски. Но эти тёмно-синие глаза. Да, это Кэтти-бри.
Неожиданно Афафренфер увидел девочку, эльфийку, под разорванным телом эльфийской женщины — ей ли принадлежал первый услышанный им голос? Кровь, всюду кровь.
Его кровь?
Он снова увидел её, но уже не ребёнком, и он её узнал — ещё как! Он знал, что это та самая окровавленная девочка.
Он просто знал.
Но кто она? Откуда он её знает?
Глубокая печаль захлестнула монаха. Слова приходили эмоциями, образами, опытом.
- Смерть обычно является им спереди.
Снова голос Дзирта.
У Афафренфера закружилась голова. Он нашёл образ Парбида, такой ясный и близкий, что казалось — протяни руку и коснёшься его снова. Видения собственной жизни мелькали вокруг него, любовники, страхи, отец, что отрёкся от него и вышвырнул из дома, последний взгляд на лицо матери.
Но с ними смешивались другие образы, как будто его память перемешивалась с чужой.
С памятью Дзирта, конечно.
Только смех дварфов вернул его в настоящее, в материальный мир. Он открыл глаза и ощутил боль.
Вокруг него четверо дварфов хвастались друг другу полученными в бою ранениями.
- Он прикончил его насмерть! - ревела одна женщина. - Я с ним поквитаюсь за гибель моего мужа!.
Он увидел, как дварфийка с копьём в руках подходит к нему.
Однако теперь всё обрело смысл. Афафренфер всё понял. Здесь Дзирт превзошёл оковы смертной оболочки, и фрагменты его воспоминаний остались вокруг — эхо призрака. Афафренфер был почти мёртв, почти что отправился в загробный мир, и поэтому услышал эти воспоминания, отчётливо воспринял их.
И в первую очередь ощутил радость Дзирта.
Ох, как же ему хотелось рассказать Кэтти-бри и остальным! Дзирта не стало, но захватчик не убил и не забрал его, нет! Дзирт спасся благодаря трансценденции. Он закончил это существование по собственной воле.
Чтобы обмануть захватчика и спасти их.
Дзирт не достался демонам. Теперь он был навечно им недоступен, попал в обитель красоты, мира и единства.
Место, где к нему вскоре надеялся присоединиться Афафренфер.
Он чувствовал умиротворение. Друзьям Дзирта не стоило по нему плакать, ведь сейчас дроу слился в гармонии со вселенной, в обители чистейшей радости. Афафренфер отчаянно хотел сказать им об этом, но знал, что не уйдёт отсюда. Он был сломан, и даже если дварфийка не проткнёт его копьём, его раны всё равно были смертельными.
Дварфийка склонилась над ним, уставилась полным ненависти взглядом и занесла копьё, чтобы вонзить ему в грудь.
Брат Афафренфер улыбнулся, заставив её замереть.
Он знал, что время пришло.
Магистр Кейн был прав. И сейчас монах был готов.
Монах почувствовал, как распадается физическое тело, рассыпается на вспышки света, на рассеянные воспоминания, на рваные страницы книги, которая была братом Афафренфером.