А что если они уничтожат меня, как врага? Как я смогу дать им понять, что за штурвалом этой странной машины — российский лётчик? От этой мысли продирало ознобом, и тошнота приливала к горлу. Но достаточно пойти к Бойтелю и отказаться от этой миссии. Заявить, что хочу на фронт, что там моё место. Вряд ли кто-то заклеймил бы меня, как труса. Война бы закончилась, я бы вернулся к Эльзе, и мы зажили бы в нашем уютном семейном гнёздышке, завели бы детей.
Нет, я не смог бы воевать против своих. Мне пришлось бы сдаться в плен. Вряд ли меня бы расстреляли. У власти был царь, а не Сталин. Но я никогда больше не сел бы в кабину истребителя — никто бы не позволил немецкому ассу это сделать. После войны, наверняка, меня бы отпустили домой, в Германию. Но сколько здесь продлилась бы эта проклятая война?
Сон прервался внезапно, но растаял не сразу, заставляя пребывать между вымыслом и явью, мерцал золотистой дымкой волос Эльзы, матовой белизной её обнажённых плеч, маленьких грудей. Я не мог вспомнить её лицо чётко и ясно, но ощущал целиком, от головы до ножек с беззащитно выступающими косточками. Я задохнулся от тёплой нежности, спазмом свело горло. Боже мой, я потеряю Эльзу навсегда. Милый образ вдруг заслонило вытянутое лицо Бойтеля, поражающее всегда бледностью и таинственным светом умных тёмных глаз.
Я вскочил, пружинисто подпрыгнув на койке. Чёрт возьми, это аристократическая бледность, усы, взгляд. И странный акцент. Наконец, я вспомнил, кого он напоминал мне! Никола Тесла. Великий серб. Повелитель Вселенной. Точно. Мог он работать на немцев? Мог. И вполне мог создать тот разлом с «солнечном штормом». Но вот орбитоплан? Может быть, здесь, в альтернативном мире, и фон Браун изобрёл что-то получше, чем Фау-2? Или… Нацистам помогали инопланетяне и это не выдумки конспирологии? Стоп. А не мнимый ли Бойтель приложил руку к этому странному аппарату. Припоминаю, у Тесла был «электрический самолёт», который он хотел передать немцам. Вдруг здесь, в другой реальности лаборатория Тесла не сгорела, и он довёл до ума множество своих изобретений, чертежи которых погибли в огне в моём мире? Столько вопросов и ни одного ответа!
Я вновь упал на кровать, уставившись в белеющий в полумраке потолок. Не смог заснуть и решил искупаться в обжигающем ледяной свежестью Балтийском море. Побродил по берегу, бездумно наблюдая, как набегают волны с тихим шипением, сбиваясь в грязно-белую пену, и уходят, увлекая за собой ленты водорослей. Потом вернулся к себе и написал Эльзе прощальное письмо. Долго не мог поставить точку и подписаться. Чуть дрожали пальцы. Я заставил себя это сделать.
На космодроме меня поджидали техники во главе Бойтелем. Я забрался в кабину, удобно расположился в кресле. Подождал, пока тело погрузится в упругую массу, заменяющую противоперегрузочный костюм и включил двигатели.
Я летел домой и видел по приборам, что до разлома остались всего пара сотен километров. Достаточно развернуть машину и вернуться. Вернуться в уютный дом, к Эльзе.
И стать настоящим арийцем, как мой предок.
Или? Или вновь пролететь через разлом и увести Эльзу с собой. Но нет, её тело не синхронизировано с порталом. Она погибнет.
— Карайя-2, вас вызывает база, — услышала я позывной. — Минутная готовность.
Машина скользила в клубящихся серых облаках, зловеще подсвеченных багрово-фиолетовыми разводами, и перед глазами мелькала вся моя такая короткая жизнь.
Может быть, вернуться?
И лишь перед самой разверзшейся бездной вдруг пронзила мысль, заставившая сердце пропустить удары. А что если я перемещусь через портал в тот самый момент, когда на меня нападёт тот, другой Ричард Мещерский. Уничтожит вместе с этой потрясающей летающей машиной. И займёт моё место?
И всё повторится снова.