СЕРГЕЙ БЕТЕВ
Повести о милиции
Свердловск
Средне-Уральское книжное издательство
1979
Р2
Б54
Повести о милиции С. Бетева хорошо известны уральскому читателю. В основе их лежат
подлинные события, в которые вовлечены и работники милиции, и общественность ряда
городов и поселков нашей страны.
Написанные живо и увлекательно, повести знакомят читателя со сложностями оперативной
работы, помогают глубже понять и оценить ее значимость.
Многие из героев книги — ныне работающие в милиции люди. О. В. Чернов и В. Т. Саломахин
теперь заместители начальника управления внутренних дел Свердловского горисполкома; Е. К.
Лисянский — заместитель начальника областного управления уголовного розыска; Е. С.
Воробьев стал заслуженным юристом РСФСР, начальиком следственного отдела управления
внутренних дел области. Перед автором повестей стояла нелегкая задача — рассказать, «не
прибавив и не убавив», об этой трудной, многослойной работе, о людях, которых в народе
называют солдатами порядка. Сам в прошлом оперативный работник Свердловского
областного управления енутренних дел, С. Бетев с особой эмоциональной силой сумел показать
глубочайшее зло, приносимое правонарушителями. И нет поэтому рядовых дел среди тех,
которыми занимаются работники милиции. Все они преследуют определенную цель:
воспитать в человеке чувство высокой гражданственности, чувство ответственности за мир,
который окружает каждого из нас. Детективные повести С. Бетева помогают установить
верное понимание отношений человека и закона. Неотвратимость раскрытия преступления
возникает не только как следствие остроты ума. анализа, которым владеют герои, но и как
следствие того, что против личности преступника стоит общество с его твердыми
нравственными принципами.
Сквозь все повести, единые по своей идейной направленности, проходит определяющая мысль:
в борьбе с преступностью милиция не имеет права на поражение.
© Средне-Уральское книжное издательство, 1976.
© Средне-Уральское книжное издательство, 1979, иллюстрации.
1
В то утро Салима Закирова из поселка Соколовка, что недалеко от Верхней Пышмы,
пошла косить траву для своей козы. Коз в Соколовке держали многие, зелень поблизости
выбрали, и Салиме пришлось идти на заброшенные торфяники, тучневшие высоким травостоем
в километре от поселка.
Спустившись в неглубокий заросший карьер, Салима подправила косу оселком и
принялась за дело. Но не успела пройти и пяти шагов, как коса с хрустом ткнулась во что-то
твердое, на мгновение вынесла из травы круглый предмет.
«Неужто белый гриб?» — удивленно подумала Салима и шагнула к своей находке.
В траве лежал человеческий череп.
Полчаса спустя Салима со страхом рассказала обо всем дома. Муж приказал ей молчать.
Но Салима боялась неизвестности еще больше, чем его. Поэтому о притче, случившейся с ней,
скоро узнали соседи.
К обеду страшная история докатилась до поселкового Совета. Оттуда, поверив Салиме на
слово, позвонили в милицию.
2
В оперативной машине, свернувшей со старого Тагильского тракта влево, не
чувствовалось никакого беспокойства. Старший оперуполномоченный уголовного розыска
Анатолий Моисеенко и следователь прокуратуры Дмитрий Николаевич Суетин, одетые в легкие
рубашки, расспрашивали дежурного по горотделу, превшего от жары в своем кителе:
— Кто звонил-то?
— Не разобрал. Из поселкового, говорю.
— Может, зря едем?
— Как зря? Сказали, туда пошел Паршуков, участковый наш. Дурак он, что ли, грузди
бегать смотреть?! — начинал злиться дежурный.
Машина выскочила из леса на пустошь, и сидевший впереди Моисеенко увидел в стороне
от дороги Паршукова с незнакомыми мужчиной и женщиной. Участковый, против обыкновения,
не поторопился навстречу, Моисеенко, приказав подъехать, мрачно проговорил:
— Пожалуй, и вправду не на грибницу попали...— Открыв дверку, крикнул:—Ну, что там?
Паршуков, как спросонья, потер ладонями лицо, хотел что-то сказать, но только махнул
рукой и устало двинулся к торфянику. Мужчина и женщина не тронулись с места, пока
опергруппа не миновала их.
...То, что лежало внизу, под небольшим откосом, трудно было назвать даже останками
человека. Обезглавленный скелет в истлевшей одежде, прикрытый кореньями и слегка
присыпанный землей, еще издавал смрадный, трупный запах, невольно остановивший людей.
— А человечек-то убит,— послышался голос судмедэксперта, склонившегося в сторонке
над черепом.— Вот свежий след от косы, а на затылке пролом... Смерть мгновенная...
— Начнем смотреть,—сказал Суетин дежурному.— Уберите землю и коренья. С одеждой
осторожнее, расползется. Да наденьте перчатки резиновые! А я буду писать.
Он раскрыл папку с чистыми листами бумаги и приступил к протоколу.
Проселочная дорога из Соколовки в Красное проходила не более чем в двадцати-тридцати
шагах. За ней метрах в пятидесяти темнела бурая от торфа насыпь узкоколейной железной
дороги. Невдалеке стоял телефонный столб с подпорой. До опушки леса, что осталась позади, не
более сотни метров.
Все записал, наскоро набросал схему и придвинулся к откосу. Возле трупа молча
трудились милиционеры. То один, то другой из них бросал короткие фразы:
— Полупальто зимнее. В карманах мелочь...
— И билеты трамвайные...
— Свердловские? — спросил Суетин.
Один из милиционеров выпрямился, долго всматривался в ветхие клочки бумаги.
Нетерпеливый Моисеенко спрыгнул к нему, вытащил из кармана лупу.
— Да, свердловские.
— Еще квитанция какая-то,— подал голос другой милиционер.
И опять ответил Моисеенко:
— Штамп горсправки Свердловска, из адреса только несколько букв кое-как видно:
«Чел...»
— Пиджак, двое брюк, внизу полотняная пара нижнего белья...
— Сапог один. Другого нет. Носки шерстяные, домашней вязки.
— На левой руке ремень, поясной... да еще плетеный. Модник был покойник-то...
— Ну-ка! — Моисеенко нагнулся над скелетом и уточнил:—Закинут петлей.
— Тащили,— предположил Суетин.
— Ага.
— Значит, и сапог где-то должен быть,— закончил мысль Суетин.
— Еще книжечка какая-то во внутреннем кармане пиджака!..
Милиционер передал ее Моисеенко без просьбы.
— Только типографская краска осталась,— сказал тот.— В общем, удостоверение
ДОСААФ. — Спички в кармане...
По рации вызвали грузовую машину, чтобы увезти останки убитого и одежду. В ожидании
ее разбрелись во все стороны, обшарили канавы, исходили вдоль и поперек поляну. Искали
второй сапог. Не нашли.
Дружно закурили. Говорить не хотелось. Кроме книжки ДОСААФ и квитанции, никаких
документов при убитом не оказалось. Опознание трупа по личности исключалось.
— В нашем районе пропавших без вести нет,— словно отвечая на мысли других, сообщил
Моисеенко.— Пришлый, значит.
— Убит давно. А когда? — подумал вслух Паршуков.
— Зимой или поздней осенью,— ответил Суетин.— С чего бы он двое штанов надел?
Только — в какую зиму? В минувшую или прошлогоднюю?..
— Судебная экспертиза скажет,— отозвался судмедэксперт.