Яжген задумчиво кивнул.
– А какова общая продолжительность жизни?
– Сто лет максимум.
– Всего сто лет? При том, что двадцать пять из них вы учитесь? Серьезно?!
Мне нечего было ответить. Да, это было так. Жизнь человека коротка и полна всякого дерьма. Все отведенное нам время мы куда-то стремимся и спешим-спешим-спешим... так и не успевая просто жить.
– У нас всегда женщин было меньше, чем мужчин. Видимо поэтому устои в обществе сложились иначе. – Мужчина наблюдал за каждой моей эмоцией с неподдельным интересом. – Ваша модель больше похожа на то, что сейчас происходит в Южной Конфедерации, хотя и у них больше поддерживаются женщины, стремящиеся создать семью, и порицаются карьеристки.
– Вопрос. – Я быстро внесла новые пометки, тут же отметив, что мне еще спрашивать и спрашивать. – Сейчас для измененной женщины реально найти себе работу и не зависеть от мужа?
– Отвечу честно, зная, как важен стимул свободы при превращении. – Яжген стал серьезным, как никогда. – Как только появились первые успешно превращенные женщины, мы пытались намертво привязать их к семьям и мужчинам. Назови это рабством, если хочешь. Но чем больше давили, тем... Превратиться может только умная, волевая, образованная женщина. Такие в неволе чахнут. Самоубийства. Постоянные попытки побегов. Даже пару заговоров было. Наше давление едва не привело к катастрофе. – Он постучал когтями по столу, почти так, как это делают люди. – Сейчас все иначе. Измененных никогда не оставляют без присмотра, но поводок настолько длинный, что, для того чтобы найти границу, нужно еще очень и очень постараться.
Я кивнула, наконец, выдохнув свободнее. Ладно. Кажется, все не так уж и печально.
– Станцуй.
– Что? – Уйдя в свои мысли, такой просьбой была ошарашена.
– Ты говорила, что занималась танцами. Мне дико интересно, как это может выглядеть. После этого сможешь задать любые интересующие тебя вопросы. Все, что хотел, я узнал.
Пожав плечами, я встала, краем глаза заметив, как нетерпеливо дрожит кончик хвоста ящера. Размяла плечи, медленно пройдясь по кругу. Честно говоря, стеснений не было, не стриптиз ведь, а станцевать и самой хотелось. Что-то такое обычное и понятное в этом сумасшедшем месте, в которое я так неожиданно попала. Хотелось, наконец, расслабиться и отпустить себя. Кто бы знал, скольких сил мне стоило все это время удерживать себя от истерики, от беспробудного ужаса и слез, которые еще никогда и никому не помогали.
В ушах зазвучала мелодия. Вспомнила наш танцевальный класс и старенькая добрая преподавательница. «Тянем носочки, девочки. Вы – лани, а не криволапые курицы!».
И я танцевала, отдавшись этой музыке в моей голове. Танцевала, закрыв глаза и отрешившись от всего мира. Танцевала, представив, что я дома, и похищение, пришельцы и все пережитые ужасы мне приснились.
Я отдалась танцу. И лишь устав до сбитого дыхания и дрожи в коленках, остановилась, мокрая от пота. Тело приятно звенело. Послушное, сильное, здоровое. То, что нужно. Мне и правда стало значительно легче и морально, и физически.
Я открыла глаза, и наши взгляды встретились. Что... Я замерла, пораженная силой эмоций, скользивших в глубине его зрачков. Руки мужчины мелко дрожали, сжатые в кулаки с такой силой, что из ранок от когтей на пол капала густая серая кровь. Хвост он прижал к полу ботинком, едва не раздавив этим свою пятую конечность.
– Я должен признаться. – Кажется, прошла вечность, прежде чем Яжген решил нарушить тяжелую, вязкую тишину. – Идя сюда, я согласился на то, чтобы нашу встречу транслировали всем интересующимся гзженам. – И снова тишина и его непонятный обжигающий взгляд. – Сейчас я проклинаю себя за это. – Мужчина медленно встал, с видимым усилием контролируя каждую свою мышцу. Поклонился мне низко и серьезно. – Мне очень жаль, леди, – сказал непонятно и ушел, чеканя шаг.
А я все так и стояла в той же позе, не понимая, что и почему произошло. Душу скрутило странное предчувствие и испуг. Сколько гзженов за мной наблюдали? Что теперь будет?
***
Занятия. Занятия. Занятия. Следующие несколько недель слились для нас в сплошную череду поступающей информации и физических нагрузок. Больше из ящеров со мной никто не заговаривал нарочно, никак не выделял, и вообще все делали вид, что меня не существует. Это даже немного успокаивало. Вот не нужно мне лишнего внимания. Ни к чему хорошему это обычно не приводит.