– Я ничего такого не имела в виду. – Из последних сил я пыталась держать себя в руках. – Мне жаль, что невольно разозлила вас. Мне жаль, что вам не удается выспаться, но я здесь ни при чем.
Он замер. Застыл, словно статуя, удерживая меня за предплечья. Глаза закрыты, на щеках ходят желваки. Минута. Две. Кажется, Трэт даже немного подрагивал.
– Можно я пойду переодеваться? – спросила тихо, самым благожелательным тоном, на который только была способна. – Совсем скоро нам нужно выезжать.
Он медленно открыл глаза и, не удерживай он меня, я бы в тот миг упала в обморок. Мозг еще не понял, а сердце быстро-быстро забилось о грудную клетку.
Мужчина аккуратно, палец за пальцем, разжал руки, выпуская меня. От прилива крови, предплечья начали болеть – синяки мне обеспечены. Но я не пошевелилась под этим взглядом.
– Сегодня ты останешься дома. – Его глаза буравили меня, словно умоляя о сопротивлении, но я промолчала, опасаясь даже вздохнуть. Казалось, он меня готов съесть, как волк Красную шапочку.
Не дождавшись никакой реакции, Трэт медленно шагнул назад, развернулся на пятках и вышел из дома. А я обессилено сползла по стене на пол, приводя дыхание в порядок.
Странно, но я даже не обижалась на него. Все, о чем могла в тот момент думать: «Довела».
Выбросить. Выбросить. Выбросить. Выбросить и разорвать.
Я перебирала вещи в гардеробной Трэта, удивляясь, как это пропустила столько хлама в прошлый раз. А вот наоборот хорошей одежды практически не осталось. Как я и говорила, у ящера просто талант портить на себе одежду.
Отчет по прошлой встрече уже был составлен и отослан. Календарь встреч я привела в порядок, найдя несколько несостыковок. Через неделю Трэт должен был лететь на другую планету, но только сейчас, натолкнувшись на пометку в календаре, я вспомнила об этом и забеспокоилась. Вчера я бы была уверена, что он возьмет меня с собой, и мы продолжим работать. Но сегодня... Оставит здесь? Запрет?
Представить себе, что придется неопределенно долго просто сидеть в одном месте и ждать, казалось мучительным. Я извинюсь. Так и сделаю. Когда Трэт вернется сегодня вечером, я буду вести себя безупречно, извинюсь, ведь и правда перегнула палку, а уж завтра узнаю все по поводу поездки.
К тому времени как на улице наступила ночь, я пересмотрела все отчеты, отредактировала дневники, привела в порядок документы и разобрала по папкам входящие письма. Заказала новую одежду с запасом и даже заказала прислуге блюда, которые больше всего нравились Трэту.
Даже успела немного поболтать с Селией, которая, словно слыша мои мысли, жаловалась на мужиков. Да уж, раса, походу, значения не имеет. Мужчины такие... мужчины.
Когда к полуночи ящер все еще не вернулся, в глубине души я уже знала, что не увижу его ближайшие несколько дней. Но, может, так и лучше? Пусть остынет?
Как же глупо все получилось.
Взгляд упал на цветок в вазе, и совесть взыграла новыми красками. А вдруг он это не просто из вежливости сделал? Вдруг искренне? Ну что мне стоило просто поблагодарить, не выделываясь?
Так, тихо. Похоже, я снова сама себя накручиваю. Все будет хорошо.
***
Прошло несколько дней.
Вам не понять. Ты одна, в изоляции, оторвана от всего знакомого и родного, и даже слуги не желают с тобой общаться. А тот, кто вроде как должен бы приручать, просто куда-то исчез.
Куда?
Возможно, он в очередной раз спасает мир. Или просто злится на меня. Или что-то, правда, случилось. Я не знаю, и именно эта неизвестность убивает. Когда каждую минуту чего-то ждешь, каждый час превращается в пытку.
Я даже сбежать пыталась, с одной стороны понимая тщетность попыток, а с другой – уже буквально сходя с ума. Охрана дома, обычно такая незаметная, естественно тут же вернула меня обратно, а я так и не узнала, сообщили они о произошедшем Трэту или нет.
Селия появлялась на час-второй, но толком ничего рассказать не могла. Делами гзженов сайшаны не интересовались, а личное мнение моей знакомой о Трэте и так было где-то на уровне «придурок обыкновенный». Ничего нового из моих рассказов она не узнала.
Я понимала, что моя изоляция – наказание. Что ящер хочет таким образом добиться моей послушности, покорности, а желательно еще, чтобы я при этом заглядывала ему в рот. Но с каждым мгновением во мне лишь копился протест и дикая смесь из гнева, обиды и разочарования.
***
На сумасшедшей скорости минуя пост охраны дворца, Трэт затормозил у самого входа. Вырвался наружу, глотая воздух, словно все это время задерживал дыхание. Три недели он пытался подружиться с ней. Три недели! Уступка за уступкой. Вежливость. Помощь в обучении работе и хорошая ежедневная зарплата, чтобы она не чувствовала себя такой уязвимой и зависимой от него. Но чем больше получала Арина, тем более нагло и неуважительно по отношению к нему себя вела. Не открыто, о нет – все было безупречно. Но тон, взгляды, колкие замечания...