Я не могла полностью убрать шрамы, по крайней мере, не полностью и далеко не сразу, но страшные боли, которые мучили бы его после обычного лечения, теперь курсанту были не страшны.
И снова, стоило мне отойти от капсулы, как появился гзжен – за мной явно наблюдали.
– Позвольте проводить вас в столовую? Вы пропустили ужин.
Выйдя вслед за проводником в коридор, я и правда натолкнулась взглядом на полностью черные окна. Ночь.
С той стороны стекла слышались звуки дикой фауны: шорохи, потрескивания, завывания. Где-то шла борьба не на жизнь, а на смерть. Все это разнообразие на миг поглотило меня. Казалось, я могу увидеть себя там – сражающуюся и побеждающую. Чешуя, когти и зубы, хвост, усиленные зрение, слух и обоняние – все это было дано мне не просто так, пусть я и не умела толком пользоваться полученными инструментами.
Кухня ополченцев порадовала разнообразием. Разомлевшая от количества произошедших событий, проделанной работой и сытой пищей, я едва не уснула прямо за столом. Но снова, как по мановению волшебной палочки, появился провожатый (тот же? другой?) и вежливо проводил меня в личную комнату.
Первый день двенадцати лет моего заключения закончился.
***
– Никого не будут волновать оправдания, которые вы там для себя придумали. Перед вами враг, и только один шанс выжить – использовать свою силу. Не нужно думать! Не нужно анализировать. Когда вы слышите приказ, вы должны действовать. Еще раз!
День третий.
Я перестала спорить и пытаться что-то доказывать. Целью капитана Эрсха было выковать из меня мощное, довольно гибкое по функционалу, но главное – послушное оружие. Оружию не пристало сомневаться или обсуждать приказы владельца, а потому я молчала. Слушала. Кивала. Запоминала и усердно училась. Не забывая думать. Обязательно. Даже когда к вечеру уже просто плавились мозги от усталости, я заставляла себя анализировать каждое задание.
– На высоту! – звучит новый приказ.
У меня доли мгновения перед тем, как повиноваться, до того как вспыхнет гнев капитана. Еще три дня назад, я бы замерла, рассматривая выросшее, словно из ниоткуда, строение. Теперь же миг – и я вижу препятствие. Шаг – оно отпечаталось у меня перед глазами. Взгляд – я понимаю, что передо мной. Вздох – и я готова осмысленно действовать, выбрав удачный ракурс.
Сила расходится от меня лучами, сканируя и изучая все вокруг, передавая мне много больше того, что способны увидеть глаза. А руки уже выплетают сложный узор, который в любой момент может стать как оружием, так и щитом. Я припадаю к гладкой поверхности, подтягивая себя вверх руками, но главное проникающей в каждую микро-трещинку магией. Еще одно усилие, и вот я уже наверху.
– Удар на 50 градусов!
И снова лишь миг на оценку и правильную реакцию. Я обязана ударить, но чем? Как именно? Как сильно?
Передо мной рансфар – раса воинов. Этакий бронированный естественной броней танк. Я сбиваю его с ног, пытаясь локально повысить температуру под хитином и вызвать вскипание крови.
– Удар на 180 градусов!
Я резко оборачиваюсь, но лишь успеваю заметить яркую вспышку.
– Мертва. Снова. – В голосе капитана столько презрения, словно я не смогла отличить божью коровку от лепешки коровьего дерьма.
Но я снова молчу и "внимаю". Высота исчезла, как и мнимые враги, как и разлитая вокруг сила. Еще два часа, и день номер три будет завершён.
День пятый.
Не спалось. Я устала так, что ломило кости. Голова опухла от количества той самой разнообразной информации, которую пытались впихнуть в меня на занятиях. Глаза были сухими и красными, словно в них насыпали песка. Но я так и не смогла уснуть.
Выбравшись из комнаты, пошла по знакомому уже маршруту, то и дело касаясь пальцами стены. Это уже стало моим ритуалом. Каждый вечер или, как вот сейчас, ночь я приходила в медблок. Иногда останавливалась около Даджа, наблюдая за тем, как мужчина борется за жизнь. Я все еще не могла ему помочь. Иногда проходила дальше и смотрела на спящего Трэта, отстраненно думая о том, вредит ли такой медикаментозный сон организму ящеров? На самом деле мне было плевать.
Не могу даже толком сказать, о чем я думала в такие минуты. Это словно находиться на кладбище, понимаете? Даже те гзжены, которых я вылечила, все еще оставались в своих капсулах. Все эти существа спали и видели сны, даже не предполагая, где и зачем оказались.
У меня скопились сотни вопросов. Тысячи. Но с самого момента подписания договора, поговорить с кем-то, кроме обучающего меня капитана да редких сопровождающих, не отличающихся разговорчивостью, так и не удалось.
Вот и сегодня, войдя в слабо освещенную комнату, я направилась к капсуле Даджа. Даже не знаю, горевала я о его состоянии или радовалась. Ведь если бы мужчина поправился – его, скорее всего, перевели бы отсюда. Одиночество мое стало бы полным. Возможно, именно Дадж и мои мысленные разговоры с ним были той единственной причиной, по которой капитану так и не удалось сломать меня. И пусть он думал, что времени впереди еще много, я знала, что чем дальше, тем сложнее этого будет достичь. Потому что я развивалась. Становилась сильнее. Закалялась и привыкала. Я уже начала адаптироваться здесь.