Караул!
Но делать нечего. Я оглядываюсь, притворяясь спотыкнувшейся. На голову. Так как действительно спотыкаюсь по-настоящему и начинаю полет пьяной кукушки. Хорошо, что успеваю сбалансировать на устоявшей ноге. Зато вижу, как, кривя губу, коварный Женька смотрит на Алика.
И какое его-то дело?
Выровнявшись, я гордой походкой, насколько позволяет подвернутая лодыжка, дохожу до Алика.
Главное — улыбаться. Ведь Женька не услышит, что я скажу, зато увидит.
И я улыбаюсь во весь рот.
— Здрассте, Александр Вонь... — «Надо перестать обзывать его за глаза». — ...Владимирович.
И приближаюсь к нему насколько позволяет ситуация.
Алик смотрит насторожено.
— С вами все в порядке, Алла Анатольевна? Что за несерьёзное поведение?
— Я очень даже серьёзна, — отвечаю я, пытаясь стянуть рот поуже, но тот расползается до ушей.
— Вы издеваетесь, Алла Анатольевна?
— Нет, ну что вы? — уменьшаю улыбку на четыре зуба. Одним глазом вижу: Женька недоверчиво чешет нос, следя за нами.
— Аха-ха, — поднимаю руки и дружески хлопаю Алика по груди. Потом, слегка пошатываясь, прижимаюсь к нему, склоняя голову на плечо.
«Ну все, кранты!»
Алик, определённо, в шоке, но не отпихивает — что хорошо, слегка притягивая меня за талию. А это плохо!
Быстро отстраняюсь от него. Женька уже повернулся к нам спиной и направляется в сторону другого корпуса. Переводить взгляд на нью-жениха страшно. Поверить не могу, что все это проделала я.
— Пьянство на рабочем месте, Алла Анатольевна? — ехидно замечает руководитель.
Глупая улыбка тут же сползает с моего лица:
— Да как вы могли подумать! — я злобно смотрю на него. — Какого черта? Не до такой же степени! Да за кого вы меня принимаете?!
Поправляю волосы. Алик в растерянности.
— Вы что-то хотели, Александр Владимирович? — но я уже сама неприступность.
— Вы очень странная девушка, Алла, — заключает вонючка, но уже не так сердито.
«А где же Анатольевна? Аж непривычно как-то».
— Ладно, потом разберёмся. Хотел предупредить, что завтра с утра меня не будет, так что приём на тебе... — он достаёт из кармана брюк ключи от машины и ловко прокручивает их на пальце.
«Замечательно. И опять на ты».
Лицо Алика вновь принимает хищный вид с не предвещающей ничего хорошего ухмылкой.
— До завтра, Алла...
«Просто Алла? Прогресс. Но лучше бы Анатольевна».
И он отворачивается, перед этим странно причмокнув языком и окинув меня задумчивым взглядом.
Приехали. Первый день, а он уже решил, что я алкашка, принимающая на грудь в рабочее время. Великолепно, Алла Анатольевна! Так держать!
Первый пациент
На следующий день первое, что я делаю, поудобнее устраиваюсь в кожаном кресле Алика. Почему бы и не воспользоваться привилегией его отсутствия и почувствовать себя человеком? Кресло оказывается с несколькими режимами вибрации. Я включаю их все и откидываюсь назад. Трясусь вся: коленки, руки, живот. При увеличении амплитуды начинают трястись груди и щеки. И пока я получаю так называемую недельную порцию удовольствия, в кабинет врывается запыхавшаяся грузная медсестра:
— Авария, беременная женщина двадцать один год, срочно, к вам на приём... — не поздоровавшись, орет она. Потом видит меня и осекается на последнем слове. Я продолжаю, но уже напряженно, дергаться, так как попасть сразу пальцем в нужную кнопку не получается. Когда наконец я вырубаю кресло, мозги еще не соображают, так как превратились в коктейль. И я смотрю, часто моргая, пытаясь уловить суть сказанного. Хотя в голове крутится лишь одно: даже не находясь на рабочем месте Алик Засранович умудряется устроить мне подлянку. Ну почему именно сегодня и сейчас, когда я решила расслабиться и активно отдохнуть за его счет?
— А-а-а... — протягиваю я, возвращая подвижность онемевшему языку, — Алекфандр Фладимирович отфуфтвует, — стараюсь смотреть серьезно, но буква «с» проваливается под язык.
Медсестра хмурится, становится в позу «руки в боки», глаза, будто два лазера, оценивающе проходят по валяющимся на разложенном кресле частям моего тела. Матёрая тетка. Лет под пятьдесят, не меньше. С такой лучше не связываться.
— А ты тут для чего? Для крафоты, что ли? — некультурно передразнивает она меня.
«Что за фамильярность?!» — взрывается во мне проснувшаяся гордость. И я хочу высказаться по этому поводу, но не успеваю. Она, не дожидаясь моего ответа, вылетает в коридор, а буквально через две минуты в кабинет на каталке ввозят беременную.