Алик поднимает бровь. Сейчас его взгляду недоступно тщательно заблокированное руками и ногами тело, но открыто лицо. Смотрит он совсем не по-руководительски.
— М-да? Интересно послушать, — привычно откидывается на спинку широкого кресла, скрещивает пальцы на груди и склоняет голову налево.
Я опускаю глаза
— Извиняюсь, что... — делаю концентрированный выдох в пол, — случайно зацепила вас ладонью по лицу на вечеринке...
«Ф-фух».
Теперь можно вдохнуть.
«Не, ну, вроде, неплохо сказала».
— Зацепила. — Алик выдаёт какой-то странный, ничего хорошего не предвещающий смешок. — Значит, зацепила. Случайно, — повторяет, специально ставя после каждого слова точку. — Аж три раза. Хм-м... — подносит указательный палец к губам, ладонью обхватив подбородок. Я поднимаю глаза. Как три раза?! Неужели?! Вот это на меня нашло. Настолько, что сама забыла. А ведь и правда, три. Сначала звонко и сильно, а потом мягко и слабо. По инерции и как бы подтирая следы. Но это же защитная реакция. Абсолютно нормальная. Или раньше за распускание рук и слюней его по головке гладили? Жмурюсь, пытаясь не представлять никакие головки. Когда открываю глаза, по выражению его лица не заметно, что он что-то понял. И, тем более, простил. Он берет мою санкнижку и вертит перед собой.
— Ну нет, Алла Анатольевна, просто так не отделаешься. Залепить по-полной, — сказав это, он тыльной стороной руки проводит по заметно ощетинившейся щеке, — опозорить перед коллективом и заявить, что собираешься за меня замуж после первого знакомства, — усмехается. — С таким я, конечно, встречаюсь впервые.
— Ты знаешь? — вдруг он резко облокачивается на стол, и теперь его лицо кажется так близко, что приходится отпрянуть назад. Взгляд жжёт до иголок в пояснице. Но я не в силах отвернуться. Его глаза магнитом затягивают в себя, сковывая движения, и о былой свободе напоминает лишь начинающий подергиваться палец левой ноги. — Всё это очень смешно, если бы не было так грустно, — наконец, он отпускает меня, сменив взгляд на безразличный, вновь возвращается в прежнее положение и откидывает голову назад. — С Людочкой Ивановной знакома? — спрашивает у потолка.
На всякий случай я отрицательно мычу.
— Людмила Ивановна — Людочка, заведующая кафедры, — Алик уже само спокойствие. В темно серых глазах не бушует пожар, и холодный пепел осыпает меня с головы до ног. — Она-то и сослала меня сюда... ммм, — чешет затылок, — за чрезмерную рабочую инициативу.
«Ну да», — хмыкаю про себя.
— Так вот, — от встряхивает модной шевелюрой. — Она вызвала сегодня... — делает паузу, задумчиво разглядывая отполированные ногти. Я же превращаюсь в одно большое ухо. Если его понизили ещё больше из-за меня, кранты. Тогда грозит осмотр не только гинекологический, но и ректальный.
— Сердечно поздравила со свадьбой, — продолжает Алик, специально затормаживая время. В промежутках между слов я слышу, как бухает мое сердце, перекочевавшее под шею. — И сказала, что...
Раздается громкий и нетерпеливый стук. Мы оба вздрагиваем, я с подскоком, и смотрим в сторону двери. Не дожидаясь нашего ответа, та распахивается, и в кабинет врывается очумелая леди. Очень умелая! Ведь чтобы так накраситься и одеться к девяти часам утра, нужно приложить немало умения и сил.
— Александр Владимирович! — она театрально всплескивает руками с длинными квадратными ногтями. Голос не менее насыщенно театральный. — Как я рада, что вы на месте!
«Очередная жертва», — делает вывод мой изнасилованный мозг.
Перевожу взгляд на Алика, и определение «жертвы» зависает под сомнительным вопросом. Он как-то кисло улыбается и даже кажется напуганным.
Дама, тем временем, ловко орудуя бёдрами, проходит мимо меня и становится в позу раком к Алле Анатольевне, опуская ладони на стол. Будто меня и нет.
— Алик Владимирович, дорогой, я в печали! — она трясёт аккуратной головкой с причёской за много баксов, садится на противоположное кресло и закидывает ногу на ногу. Очень печально закидывает, оголяя ещё больше и без того голые ляжки.
— Э-э-э... — раздается протяжный и достаточно разумный ответ Алика. Я бы тоже так ответила, будь на его месте. И вдруг мне становится его жалко. На меня, кстати, дама до сих пор не обращает внимания. Будто я шкафчик со время от времени открывающимися и закрывающимися глазами-дверцами.
Она наклоняется к растерянному Алику, пышная грудь чуть не вываливается на стол из широкого выреза декольте, и хватает его за край рубашки, притягивая к себе.