— С тех пор зарекся я дамочек в одиночку смотреть. — Алик усмехнулся. — Ситуация, конечно, не совсем похожая на твою, но это так, чтобы ты не расстраивалась.
Такая откровенность поразила. Быть может, все-таки человек?
— Ну что, проходим, раздеваемся? — Нет, ошиблась.
Алик, как ни в чем не бывало, довольно потирает руки в предвкушении расправы. Хотя, после такого откровения я и за сан.книжку с наваленной на нее кучей долларов на кресло к мужику не полезу. Пусть даже не его вина.
Сижу, молчу, глазами хлопаю. Смерть моя пришла.
— А как же зарекание? Не смотреть дамочек в одиночку? — нахожусь в самую последнюю минуту. Молодец, Алла Анатольевна! Аж щёки приятно пощипывает от возобновившегося притока крови. До этого сижу, словно мертвец, обесточенная из-за стрессового спазма сосудов и в белых тапочках.
Алик щурится.
— Не хотим, значит, обследоваться по-настоящему, — пропускает мое замечание мимо ушей. Берет злосчастную книженцию и вертит в руках. — Тогда предлагаю альтернативный вариант.
«Неужели? Хотя с вами, Александр Владимирович, не понос, так золотуха — все говно».
— Я же сказал, что Людочка Ивановна пригласила к себе в кабинет, поздравила со свадьбой? Остепенился, мол, человеком стал, — он медленно открывает книжку, опирается на стол и внимательно читает пустые страницы.
«Значит, раньше, как и у меня, животным числился, — резюмирую я. — Интересно, в разряде какого подвида: мерзопакостных макак или омерзительных козлов?»
— Обрадовала повышением, — продолжает Алик, не замечая, как я брезгливо морщу нос. — Что в отделение вернуть собирается...
Я ожидаю, когда он закончит ходить вокруг да около и объявит приговор. Слегка повернув голову, он исподлобья смотрит на меня. Будто решая, готова я или нет принять гильотину на шею?
— Так что, Алла Анатольевна, выбирай, — взгляд задумчивый, а от моего лица вновь отливает кровь и от волнения и недостатка кислорода я чуть не падаю со стула. — Либо кресло, либо... загс.
Новое знакомство
Альтернатива — зашибись тапочком: либо загс с койкой, либо койка в кресле, в любом случае, поимеет по-полной, только с загсом — законно.
— Чего молчишь? — поток мыслей прерывает Алик. — Не бойся, приставать не буду, — он закатывает глаза, словно разгадав мои мысли. Смыкаю губы и стараюсь думать менее физиономично. — Оформим по-быстренькому: сегодня свадьба, завтра развод — мы же взрослые люди. Думаешь, мне самому штамп в паспорте нужен? — он закидывает руки за голову и теребит волосы на затылке. Прическа от этого не портится. Волосы шелковистыми прядями рассыпаются меж его пальцев и падают обратно одна в одну. Он решает все за меня. — Услуга за услугу: я благодаря тебе возвращаюсь на старое место, а ты — утираешь нос бывшему.
Откуда он узнал?!
Коронный взгляд, бровь изогнута в идеальную дугу и поднята кверху. Меткий выстрел последней фразой. Глаза прищурены. Он точно решил, что добил меня до конца. Но нет. Размечтался, Алик Гавнянович, голыми руками не возьмёшь! Для кого-то просто ненужный штамп в паспорте, а для меня — так уже второй ненужный! И вообще! А как же принципы? Идеалы? Я дала себе слово, что в очередной раз выйду только по любви и за достойного мужчину. И этот достойный не ты!
— Вы меня извините, Александр Владимирович, но я как-нибудь справлюсь. Без вас, — гордо опускаю ресницы и говорю в стол. Неожиданный поворот, и он повержен. Замечаю краем глаза, как мимика его лица меняется с ядовито-ухмыляющейся на обескураженную. Медленно, чтобы придать больше эффекта, поднимаюсь со стула, аккуратно вытаскиваю санкнижку из его лапищ. Аккуратно не получается, ведь он держит, как клещами, и с минуту мы молча смотрим друг другу в глаза.
«Пожалеете, Алла Анатольевна», — буравит он взглядом.
«Отвалите, Александр Владимирович», — отсверливаюсь в ответ.
«Назад ходу не будет», — брови съезжают к переносице.
«Иди сам себе в зад, а я лучше удавлюсь», — я расплываюсь в улыбке, когда представляю такую картину.
В итоге побеждает дружба, и мы вместе ослабеваем хватку, но Алик первым, так как книженция трещит по швам, а статус «разрывателя санкнижек» не очень клеится к его новому — «прилежного женящегося мальчика».
— Ваше право, Алла Анатольевна, — сквозь зубы скрипит он. — Валяйте, думаете у вас что-то без меня получится?
— Спасибо, Александр Владимирович, — я не собираюсь обсуждать с ним последующие действия, а лишь поправляю халат, кладу книжку в сумку и гордо выхожу из кабинета.