В голове крутится едкий ответ в противовес, что, раз до сих пор не заработал достаточно средств, то не стоило и геройствовать, но подобные комментарии сейчас ни к чему. У нас сугубо деловой разговор. Я потерплю, а потом уйду, но уже навсегда.
— Будешь торговаться? — широко улыбаюсь.
— Нет, просто констатирую факт.
— Ты сам вчера сказал, что я могу назвать желаемую сумму. Моя — вот эта.
Мир отмахивается, не желая пояснять, что имел в виду. Жестом дает разрешение, чтобы продолжала говорить именно я. Не понимаю только одного: для чего? Услышать убедительные доводы или мольбу? Между прочим, взять меня в содержанки было исключительно его инициативой.
— Ты просишь многого взамен, — пожимаю плечами. — Ухода за внешностью и здоровьем, верности, конфиденциальности и покорности. Быть готовой двадцать четыре на семь. Мое время стоит дорого, а в агентстве были более привлекательные и лояльные условия.
Я отдаю себе отчёт в том, что блефую, но притормозить уже не получается, поэтому иду до победного.
— У вас контракт? — интересуется Ратмир. — На какой срок? Как можно его аннулировать? Я больше не собираюсь вытаскивать тебя и разруливать проблемы с клиентами. Раз уж я плачу немало, то анкета должна исчезнуть с сайта с сегодняшнего дня.
— Ясно.
— Я хочу понимать, что ты трахаешься только со мной. Презервативами буду пользоваться редко. Таблетки ты продолжаешь пить изо дня в день.
За рёбрами хаос. Сердце то болезненно трепещет, то сжимается до размера монеты, то разбухает до необъятных размеров. От откровенного разговора неловко — волоски на коже резко встают дыбом.
— Я разберусь с Элиной — хозяйкой агентства, — ровно поясняю.
— Да, как-нибудь постарайся. Я сниму нал и привезу деньги в ближайшие дни. Через счета переводить слишком палевно, поэтому пока будет так. Не думаю, что это проблема.
Шумно выдыхаю. Значит, согласен — сделка состоялась. С Элей действительно не должно возникнуть разногласий. Я объясню ей, как так вышло. Выплачу неустойку и разорву контракт. Так было и с мамой — после первого же выхода в свет она ушла в содержанки к Олегу Вячеславовичу по его просьбе.
— Хорошо, договорились.
Я слушаю и внимаю каждому слову, но почти ничего не запоминаю. Только падаю, падаю, падаю. Цепляюсь за выступы и камни, но сдираю пальцы в кровь и отчаянно лечу на самое дно. Тело ломит, душа всмятку. Пусть и с Ратмиром, но поблажек себе делать не получается.
— Напиши мне свой номер, Даш. Я буду предупреждать о приезде за час-два, чтобы ты точно была в это время дома. Ночевать оставаться не смогу. Бывать здесь планирую не чаще трёх раз в неделю. Самой звонить мне не нужно — можно черкнуть сообщение в случае чрезвычайной важности, но для этого должен быть действительно веский повод.
— Да, я понимаю. Наша связь останется в строжайшем секрете.
На публике с красивой и статусной женой, а украдкой и в тени со мной. Казалось бы, правила озвучены впервые, но меня никак не покидает стойкое ощущение дежавю. За деньги, на определенных договорённостях и с плохим финалом... Такое уже было с нашими родителями.
— Безусловно. Это вопрос моей репутации, — разводит руками Ратмир.
— Никто не узнает о том, что ты встречаешься с блядью, — заверяю его. — Что-нибудь ещё?
— В процессе разберемся. Если остались вопросы — задавай.
Мир смотрит прямо, не стесняясь. Я выдерживаю непростой зрительный контакт и улыбаюсь — почти, как и Дмитрию, настолько натянуто и неестественно, что сводит скулы, а за этой улыбкой прячу полнейший раздрай внутри.
Нужно максимально абстрагироваться и гнать от себя прошлое. Ни в коем случае не переходить грань товаро-денежных отношений и не проваливаться в воспоминания, где всё было на кураже и с эйфорией. Так сладко, что аж тошно.
— Вопросов нет — я с первого раза учла твои пожелания. Постараюсь не подвести и чаще радовать.
Ратмир перехватывает меня за запястье и глубоко дышит. Тянет на себя, а я слушаюсь и оторопело следую за ним, сползая с кресла и опускаясь у его ног на колени.
— Предлагаю от слов к делу, — произносит чуть тише и менее официально.