- Да какая разница, была опасность именно там или нет?! – внезапно развернулась к нему жена. Ее лицо было таким злым и на нем было написано столько обиды, что Денис невольно отшатнулся.
- Регин… - пробормотал он, окончательно растерявшись. – Послушай, я все понимаю…
- Ты не можешь этого понять! – с трудом выговорила Сокольнинская сквозь слезы. – Ты не знаешь, каково это – жить и каждую минуту, каждую секунду думать о том, что твой самый близкий человек прямо сейчас умирает! Всегда жить с этим чувством и знать, что по-другому никогда не будет… Разве что, когда ты на пенсию выйдешь… Но ведь ты же до пенсии точно не доживешь!..
- Вот еще глупости, еще как доживу, состарюсь, и ты от меня сбежишь к молодому красавчику! – попытался пошутить Денис, но жена вдруг вскинула голову и посмотрела на него такими глазами, что он понял: этого ему говорить не следовало ни при каких обстоятельствах.
- Я состарюсь гораздо раньше тебя, - тихо сказала Регина. – Я уже состарилась, за эти два года, что мы вместе. Посмотри на меня получше, и ты сам все поймешь.
Денис попытался было возразить, но его жена встала и быстрым шагом вышла из комнаты. Громко хлопнула входная дверь, и он остался один.
Он сидел возле окна почти час, наблюдая, как медленно, с явным усилием, ползет по стеклу очищающая его улитка – она жила в их доме уже больше пяти лет и была совсем старой. А потом голубое солнце скрылось за кронами деревьев, и Сокольнинский тоже поднялся и вышел из дома.
Пляж в это время суток почти всегда был безлюдным. Денис шел по песку, тяжело проваливаясь в него при каждом шаге. Непрерывный шум океанских волн, который они с Региной так любили слушать, когда только познакомились, не вызывал у него больше никаких радостных эмоций и не казался загадочным. Сокольнинскому хотелось тишины, абсолютной и ничем не нарушаемой, но найти ее на этой полной жизни планете было невозможно даже ночью.
- В лес, что ли, пойти? – негромко поинтересовался Денис у плещущегося океана. – Но там ведь тоже шумно…
- В лес – было бы здорово, но здесь тоже неплохо! – прозвенел у него за спиной знакомый девичий голос. Серпентолог вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла та самая легкомысленная туристка, не побоявшаяся дернуть за хвост белую пушистую змею. Теперь она была одета не в джинсы, а в узкое платье из шкурок зеленой замшевой змеи и сама была похожа на гибкую и грациозную рептилию. «Хотя на них все женщины похожи! – почему-то вдруг подумалось Денису. – Одни – ядовитые кобры, другие – юркие и быстрые ящерицы, третьи – крокодилицы страшные…» И несмотря на свое поганое настроение, он усмехнулся этим так неожиданно пришедшим ему в голову сравнениям.
- Инесса, - сказала девушка, протягивая ему руку. Денис пожал ее и назвал свое имя. Нужно было сказать что-то еще, поддержать светскую беседу, но молодой человек неожиданно растерялся. После женитьбы на Регине он ни разу не гулял с другими девушками и успел подзабыть, о чем говорят в таких случаях.
- В лесу сейчас, наверное, все змеи на охоту выползли… - пришла ему на помощь туристка, заговорив на его любимую тему.
- Ага, большинство из них… - оживился Сокольнинский, и следующие полчаса они болтали о том, как охотятся разные местные представители класса теплокровных рептилий. Бирюзовое солнце скрылось за горизонтом, в небе начали зажигаться яркие звезды, в океане сверкала дорожка от лежащего на боку полумесяца, но Денис ничего этого не видел – он думал только о змеях и смотрел только в восхищенные глаза своей спутницы. А еще где-то в глубине его памяти всплывали другие глаза, такие же восторженные и горящие интересом. Глаза Регины, которая совсем недавно, всего три года назад, так же слушала его рассказы о земных и нью-азиатских змеях и вздрагивала от испуга и любопытства, так же любила приключения и путешествия и гордилась им. Только теперь огонь в ее серо-зеленых глазах потух, она превратилась в обычную уставшую стареющую женщину, для которой существовали только житейские проблемы и страх перед будущим. В женщину, которая больше никогда не будет смотреть на Дениса так, как смотрела теперь эта юная девушка…
Они долго бродили по песку вдоль полосы прибоя, потом сидели на мокрых от океанских брызг лежаках, а потом снова бродили, рассказывая друг другу обо всех авантюрах, которые им пришлось пережить. Оказалось, что Инесса успела побывать на восьми колонизованных планетах, от жаркой Афины до покрытой вечными снегами Джоанны. Впрочем, о своих путешествиях она говорила довольно сдержанно, не вдаваясь в подробности и словно бы стесняясь своего более опытного по части преодоления опасностей собеседника. Зато слушала она Дениса с таким вниманием и таким искренним интересом, что он вскоре забыл и об усталости, и о размолвке с Региной. Во всем мире были только он, Инесса и их беседа, и даже экзотическая нью-азиатская красота вокруг них казалась лишь слабым фоном для их общения…