Утром Денис и Регина завтракали в полном молчании. Пьянящая ночная прогулка по пляжу теперь казалась Сокольнинскому приятным, но смутным сном, и он не мог избавиться от чувства вины перед женой. Получать удовольствие с другой женщиной – измена ли это? Даже если удовольствие было всего лишь от разговора?
А Регина молча пила сок, закусывая его фруктами, и как будто не замечала Дениса. Под глазами у нее темнели синяки, вокруг зрачков по-прежнему виднелась розовая сетка мелких сосудов. Перед серпенологом сидела любившая его женщина. Любившая и боявшаяся за его жизнь, боявшаяся за будущее еще не родившихся у них детей. Потерявшая легкомыслие своей юности из-за постоянного страха за любимого мужчину, узнавшая, насколько ценна для нее его жизнь…
«Если Инесса кого-нибудь полюбит и выйдет замуж, она тоже растеряет свой огонь! – неожиданно со всей ясностью понял Денис. – Она тоже станет бояться потерять своего мужа и детей, и ее любовь погасит весь ее интерес к змеям и другим опасностям. Любой человек это теряет, когда узнает, что такое любовь, когда у него появляется семья и ответственность за нее. Любой нормальный человек перестает смотреть на мир горящими глазами. А таким, как я, ненормальным, нельзя заводить семью. Вот только я-то ее уже завел…»
- Регина, я сегодня позвоню на улиточную ферму, - сказал он медленно. – Если там есть вакансии, то попробую устроиться туда.
Женщина подняла на него свои измученные глаза и недоверчиво улыбнулась:
- Не надо, я не хочу, чтобы ты бросал свое любимое дело.
- А я не хочу, чтобы ты за меня волновалась, - ответил Сокольнинский и встал из-за стола.
- Куда ты так рано? – крикнула ему вслед Регина.
- Дела надо будет в порядок привести и заместителю передать, - ответил Денис и вышел из дома. До начала рабочего дня у него и правда было еще полтора часа, но он собирался вовсе не на работу…
Здание ювелирной фабрики, казалось, целиком состояло из стекла и в лучах голубого солнца напоминало огромный драгоценный камень. Очищающих ее стеклянные стены огромных улиток выпускали ползать по ним только ночью, чтобы они не портили впечатление. Проектировавшие это здание архитекторы явно рассчитывали на то, чтобы каждый оказавшийся рядом с фабрикой человек сразу понял, что внутри создаются такие же сияющие на свету украшения из разноцветного хрусталина.
Денис Сокольнинский был на фабрике всего один раз: еще в школе их класс водили туда на экскурсию. Теперь он впервые вошел в торговый зал фабрики, как богатый покупатель, имеющий в кармане кредитную карточку с внушительной суммой денег и готовый потратить их на один из бесчисленных сверкающих на витринах камешков. Таких же небесно-голубых, как освещающее Нью-Азию солнце…
Хотя Дениса интересовали не обычные голубые хрусталины, а их более редкая сиреневая разновидность. Регина была достойна только такого подарка, самого дорогого, самого оригинального! Их примирение могло быть скреплено только таким камнем!
Серпентолог немного побродил среди витрин, разглядывая всевозможные кольца, серьги и кулоны из драгоценного минерала, и внезапно понял, что его мысли снова вернулись к рептилиям, от которых он собирался уйти на другую работу. Ответственность за Регину и ее спокойствие вдруг показалась ему менее важной, чем ответственность за то огромное количество людей, которым могли спасти жизнь или подарить излечение от тяжелых болезней лекарства, созданные из змеиного яда. Правда, те люди были ему чужими и вообще не знакомыми…
«Я работал со змеями одиннадцать лет, я сделал, что мог, и теперь имею полное право подумать о семье», - пытался убедить себя Денис, но чем дольше он думал об этом, тем менее весомыми казались ему им же самим придуманные аргументы. И тем яснее серпентолог понимал, что ему совсем не хочется расставаться со своими любимыми пушистыми, колючими и шелковыми подопечными. Как он будет смотреть в их немигающие глаза после того, как договорится о работе в другом месте?