Он полез за чем-то в карман пиджака, полы его легкого осеннего пальто на мгновенье распахнулись, и перед моими глазами мелькнули две бело-красные муаровые колодки с золотистыми кружочками орденов Красного Знамени на левом лацкане пиджака.
Старик еще немножко «пошумел», чем-то повозмущался, тепло распрощался с «самыми любимыми», как он сказал «советскими русским друзьями», от встреч с которыми ему «всегда немножко грустно», и ушел не оборачиваясь, слегка загребая старческими ногами ярко-желтые листья.
Мы молча провожали его взглядом, пока он не скрылся за ближайшим углом, свернув на Кенигсвинтерштрассе.
Тут я спросил своих товарищей:
— Что это за чудак, да еще и при таких высоких наших наградах?
— Как же ты не узнал его? Это же знаменитый Волльвебер.
— Конечно, я знаю легендарного Волльвебера, но никогда его не видел.
Именно таким я и представлял себе этого немецкого коммуниста, принявшего свой первый бой с нацизмом задолго до гражданской войны в Испании. Это он сражался в 1921 году в пылающем революционным огнем Руре, а позже создавал нелегальные военные организации компартии Германии. Эта случайная встреча с легендарным немецким антифашистом навсегда осталась в моей памяти.
КАК НЕМЕЦКИЕ ДРУЗЬЯ ОДНАЖДЫ ОБМАНУЛИ Н.С. ХРУЩЁВА. 1960 год
Неслучайно в народе Никиту Сергеевича ласково называли «Никита-кукурузник». Внимание Хрущёва к развитию сельского хозяйства, в частности к увеличению производства кукурузы, было хорошо известно. Он призывал везде и всюду сеять кукурузу — лишь бы она вырастала до молочно-восковой спелости, даже можно было сеять ее, чтобы просто получить зеленую массу. Скошенная в таком состоянии кукуруза закладывалась в силосные емкости, и это был великолепный корм для колхозных коров, что резко увеличивало как надои молока, так и производство мясной продукции. В принципе, это было разумным, но мы иногда забывали при этом мудрую русскую пословицу: заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибет. Никита Сергеевич требовал продвижения посевов кукурузы чуть ли не во все регионы страны. Даже туда, где кукуруза никогда не культивировалась. И включение этой сельхозкультуры в планы производства кормов было явно нерентабельным.
Те, кто выступал против такого повсеместного расширения посевов кукурузы и пытался при этом даже как-то научно обосновать свое мнение, мог и пострадать. Такие случаи, к сожалению, имели место в советской сельскохозяйственной науке.
Нашим немецким товарищам «любовь» советского лидера к этой культуре была конечно же хорошо известна… При посещении стран соцсодружества Никита Сергеевич старался убедить руководство дружественных стран в целесообразности активного внедрения кукурузы. И вот однажды при очередном визите в ГДР он поинтересовался у Вальтера Ульбрихта, как обстоят дела в Республике с урожаем такой, как он считает, важнейшей кормовой культуры и могли бы ему немецкие друзья показать посевы кукурузы.
Немцы стразу же вывезли нашего лидера в один из образцовых сельхозкооперативов недалеко от Берлина, где было что продемонстрировать. Приехали. Хрущёв внимательно и профессионально осмотрел поле и спросил, есть ли в ГДР еще подобное этому хозяйство. Конечно же в Республике было достаточно посевов этой культуры, но ехать в другой район было далеко, а протокольного времени по намеченным планам явно не хватало. И руководители Республики пошли на хитрость. Они подъехали к этому же полю, но с другой стороны. Вновь Хрущёв выразил свой восторг относительно посевов, все выглядело так, как будто это были совершенно разные поля и в разных районах.
Эту историю мне рассказал покойный друг Вернер-Володя Эберляйн, непосредственный участник события. Эберляйн был очень высокого роста, и Никита Сергеевич тогда пошутил, прислоняя к нему кукурузный стебель: «Ваша кукуруза должна быть еще выше, чем Володя! Но ваши достижения — уже большой успех. Поздравляю вас, товарищи»! Обе стороны остались довольны. Советские товарищи так ничего и не заметили.
КАК ПРЕСС-АТТАШЕ БОГОМОЛОВ УЧИЛ ПОДЧИНЕННЫХ. 1960 год
В 1960 году пресс-атташе посольства в Берлине Юрия Вардановича Бебурова сменил Александр Яковлевич Богомолов, работавший до этого в аппарате посла.
В это же время сидевший с первого дня появления в посольстве в стеклянной выгородке так называемый дежурный комендант (мой большой друг в будущем) Юрий Федорович Жаров, тогда просто Юра, был переведен в группу прессы и получил свой первый дипломатический ранг атташе. Спустя несколько лет он сделает быструю и заслуженную карьеру. Станет советником, советником-посланником, сменит несколько участков государственной деятельности в прямом смысле этого слова. Уйдет из МИДа и возглавит одно из подразделений Всесоюзного агентства по авторским правам в ранге заместителя председателя (министра). Переживет не одну трагедию, в том числе личную. Будет балансировать между политической жизнью и смертью. Выдержит. Поднимется. Вновь вернется в МИД… Но об этом позже, в другом повествовании о нем. А тогда, в далекие времена, Юра Жаров получил свою первую настоящую работу в посольстве. Не дипломатическую должность и дипломатическое звание, а именно работу дежурного коменданта для первичного приема посетителей.