Я не удержался и подошел к полицейскому. Действительно, он нес охрану посольства. Молодой парень, берлинец. Он сказал, что даже представить себе не мог, чтобы китайские дети так говорили по-немецки да еще виртуозно владели берлинским диалектом. Я запомнил слова полицейского: «Если бы я не видел их лица, никогда бы не поверил, что разговаривают китайские дети. Я сам берлинец и по слуху их воспринимал как маленьких берлинцев».
Позже я выяснил, что все сотрудники китайского посольства отдают своих детей в детские учреждения демократического Берлина с трех-четырех лет.
ШАРОМ ПОКАТИ… 1960 год
Начало 60-х. Посол Первухин поручил мне сопровождать в поездках по Берлину своего старого друга, приехавшего из Москвы в качестве гостя посла. Им оказался высокий пожилой человек (назовем его Стариком, так как фамилию его я не запомнил) с добрым улыбчивым лицом и на удивление пытливым и острым взглядом. В руках — палочка, на которую он опирался, припадая на одну ногу. Когда он садился в машину, тут же пояснил — протез. Больше он ничего о себе не рассказывал. Как выяснилось после его отъезда (рассказывал сам посол Первухин), они дружны еще со времен Гражданской войны. Он был намного старше Михаила Георгиевича. Оба — старые члены партии. В 1941 году друг посла работал комендантом здания ЦК ВКП(б) (кстати, тогда весь аппарат ЦК — от технических работников до генерального — составлял 1800 человек, то есть намного меньше аппарата ЦК КПСС), и история, случившаяся с этим симпатичнейшим стариком, имеет прямое отношение к его работе…
Начало марта 1942 года. Немцев к этому времени отогнали от Москвы на несколько сот километров. Столица была надежно прикрыта с воздуха мощной ПВО, и ни одна попытка немцев пробиться к Москве не увенчивалась успехом.
Стоял солнечный, еще морозный день. Москва в те времена была тихой. Городской транспорт работал не в полную мощь. Автомашин было мало. Неожиданно Старая площадь содрогнулась от мощного взрыва, чему предшествовал, и довольно долго по времени, уже известный москвичам свист падающей с большой высоты авиационной бомбы. Но ведь уже несколько месяцев немцы не бомбили Москву, что случилось? Как над городом мог оказаться вражеский самолет? Мощным взрывом бомбы был обрушен угол здания ЦК. Бомба попала в самый угол старинной постройки дома. И практически вся взрывная волна была поглощена открытым пространством и больших разрушений в этой части здания не произвела. К счастью, это произошло во время обеденного перерыва. Почти все сотрудники были в столовой вне основного здания, а высокое начальство разъехалось на обед. В той части здания, куда попала бомба, находился только один человек — комендант. Рухнувшей балкой ему перебило ноги. Одну удалось спасти, вторую пришлось ампутировать. Позже выяснилось, что в тот день незамеченный системой ПВО немецкий дальний бомбардировщик «Фокке-Вульф-200» на большой высоте неожиданно появился над Москвой. Поднятым истребителям удалось догнать немецкий самолет, но на слишком большой высоте у наших истребителей отказало оружие и немец ушел безнаказанно. Такая вот история. Старик еще долгие годы продолжал работать комендантом. Это была тяжелая и ответственная работа — он ведал всеми техническими вопросами. Его хорошо знал сам Сталин.