– У меня есть рубашки в подсобке, – ищу решение проблемы. – Я сейчас найду твой размер. И заплачу, конечно, за… – обвожу пальцами то, что сейчас свисает с Даниных плеч.
– Все нормально, – спокойно говорит он, фокусируясь на многострадальном кармане. – У меня есть рубашка в кабинете.
Делает решительный шаг вправо и, огибая меня, выходит из комнаты отдыха.
Если до этого я не в полной мере понимала смысл слова «фиаско», то сейчас прочувствовала его до корней. Это грандиозное впечатление не перекроешь ничем, даже хорошим продольным шпагатом в моем исполнении.
Эх, знал бы ты, что только что упустил, Даня.
– И что? Голый пошел по коридору? – Сонька вгрызается в крекер со вкусом краба – редкостную гадость по моему тонкому вкусу – и с нетерпением подпрыгивает на стуле. Еле дождалась обеда, чтобы выведать, почему Наташка из операционки с квадратными глазами по офису бегает, чередуя только три слова: Лиза, Даня, тако-о-о-ое…
– Видимо, – развожу себе суп быстрого приготовления в кружке и подсаживаюсь к ней.
– Надо камеры глянуть, – хихикает она. – Ну ты, конечно, дала, Лиз, – произносит почти восхищенно.
– Сама в восторге, – угрюмо помешиваю сомнительного вида жижу, которую так хочет мой бунтующий желудок.
– Странный он все же, – продолжает Сонька.
– Суп?
– Филатов. А суп просто химоза. И как ты это ешь? – всматривается внимательно в мой куриный супчик и добавляет, – дай попробовать.
Я удивленно подталкиваю ей свою большую кружку, она принюхивается, а затем отправляет одну ложку в рот.
– Фу, гадость, – почему-то тянется за второй. – И сухарики деревянные, – берет свой гадостный крекер вприкуску.
– Ты чего голодная такая? У меня еще пакетик вроде есть, заварить тебе?
– Стресс, – выдыхает, подталкивая кружку пальцами обратно ко мне.
– Ах да, цунами над Дальним Востоком.
– Миновало, – вытряхивает крошки из пачки "Тuc" прямо себе в рот. – Так вот, – продолжает она. – Странный он.
– Мы все еще не про суп?
– Филатов, – кивает, откидываясь на стуле. – Как не от мира сего. Кроме «здрасти – до свидания», «да – нет», «понял», не вытащишь ничего. Хотя судя по его отделу там все такие. Может, профдеформация?
– Не знаю. У нас с тобой тоже профдеформация?
– Еще бы, – весело фыркает. – Меня при слове «тарелка» трясет. Тебя от вида шрифтов с засечками. Кто нас таких поломанных на поруки возьмет?
– Я бы предпочла просто на ручки.
– И эта расклеилась, – словно ни к кому не обращаясь, говорит подруга, закатывая глаза.
Мы погружаемся в какую-то пессимистичную тишину, я жую каменные сухарики в химическом супе, Сонька горестно вздыхает о чем-то своем. Крутит головой из стороны в сторону, строя какие-то вдумчивые гримасы. Иногда ее процессы в голове меня пугают. Но все меняется в секунду. Подруга резко подбирается на стуле, ее глаза загораются азартным блеском, а губы растягиваются в улыбке.
– Че-е-ерт, – тихо-тихо выдыхает она, наклоняясь ко мне.
– Что?
– Торс на одиннадцать! Повторяю, торс на одиннадцать! – сквозь зубы говорит она.
Немного отклоняюсь на стуле, чтобы выглянуть из-за ее головы и…
– Да на мои одиннадцать, балда, – шлепает меня по руке, кивая мне за спину.
Я тихо ойкаю, одергиваю руку и незаметненько поворачиваюсь. И тут же чуть не слетаю со стула. Потому что там – да, торс, а еще грудь, плечи, ноги, в общем, все, до чего мои пальцы так и не добрались, хотя очень хотели. На Дане очень, очень облегающая фирменная футболка, словно кто-то подменил ему нужный размер на тот, что для хилых ботаников. А еще он вспотел. В руках у него две огромных бутылки с водой для кулера, которые, я предполагаю, его запрягли тащить и он мужественно тащит. И выглядит все это очень… очень…
В общем, я тоже вспотела.
Даня ставит бутылки на пол, выпрямляется, встречается со мной взглядом и… пулей вылетает из комнаты.
И что это было?
Глава 4. Когда сходятся звезды
Мне не присуще самокопание, но то, что я чувствую себя неуютненько – это факт. Всякое бывало в жизни, но, чтобы от меня бегали симпатичные мужики – впервые.
Несимпатичные, к слову, тоже никогда не бегали.
Только на тренировке. Но, если оглянуться по сторонам, становится абсолютно очевидно, что мы не на стадионе, впереди не маячит финиш, а тренер не погоняет свистком. Так какого черта, Даня?
Вопрос терзает меня пока я ем суп, пока дорабатываю остаток дня, вечером, по пути домой и долгожданное утро, которое должно быть мудренее, но почему-то все еще оседает неприятным осадком в голове.