Альбани ждал возвращения священника около домовой церкви больше получаса, потом осторожно вернулся в портал и увидел лежащего без чувств Соларентани. Теперь Альбани испугался. Умысла на убийство у него не было, и гибель Соларентани была ему вовсе не нужна. Он понимал, что в замке полно шпионов, и не надеялся, что приключение с Соларентани удастся скрыть. А если последствия падения окажутся серьёзны — Тристано д'Альвелла этого ему не простит. Чертыхаясь, Пьетро решил, что, пока не уляжется суета, разумнее побыть вдали от замка.
Бениамино ди Бертацци пока не решился сказать Флавио Соларентани об угрожающей ему неподвижности. Ни слова не проронил и Даноли. Не сказал ему этого и д'Альвелла. Молчал и Грандони. В итоге эти скорбные слова Флавио услышал от Портофино. Тот быстро сумел преодолеть приступ слабости и уже полчаса спустя спокойно уплетал с дружком Чумой аппетитнейшие куски жареного морского чёрта.
Когда Соларентани попытался заговорить с отцом Аурелиано, бормоча что-то о своей вине перед ним, инквизитор любезно успокоил его: какова бы ни была его вина — он уже наказан, худшего приговора и он, Портофино, ему не вынес бы. Старая же максима гласит: «дважды за одно и то же наказывать нельзя». Флавио обречён лежать на одре до конца дней своих — и уже тем сохранить и целомудрие, и верность обетам — на что же он, Портофино, должен гневаться? Он будет снисходителен и милосерден, как добрый самаритянин.
Когда смысл сказанного дошёл до Соларентани, волосы побелели на его висках.
Ипполито Монтальдо всё последнее время избегал Флавио Соларентани, даже на службу ходил в городской собор. Последние недели сблизили его с Джованной и чуть успокоили, но он не мог до конца поверить, что любим, а ненавистный молодой соперник подлинно безразличен жене. Неожиданное известие о трагической случайности со священником и мерзкие подробности, сопутствующие дворцовым разговорам, изумили Ипполито. То, что распутник нацелился на Илларию Манчини, вроде бы говорило о том, что его отношения с Джованной были подлинно пустыми, но так ли? Ипполито боялся сказать супруге о произошедшем и внимательно следил за Джованной, ожидая, что кто-то непременно сообщит ей о трагедии.
Он не ошибся. После утренней службы Ипполито видел, как Джованна, стоя среди статс-дам и фрейлин, услышала новость от Иоланды Тассони. Глаза Ипполито Монтальдо потемнели и напряглись, он пожирал взглядом жену. Церемониймейстер видел, что Джованна уставилась в пол и закусила губу, но тут же лицо её несколько раз переменилось: сначала на нем проступило выражение презрительное, потом задумчивое и, наконец, откровенно озабоченное.
Ипполито подумал, что она пойдёт к Соларентани и решил проследить за ней. Джованна и вправду вскоре, осторожно оглянувшись на Лавинию Ровере, шмыгнула в коридор и торопливо свернула на боковую лестницу. Ипполито устремился следом. Джованна, миновав ступени, снова свернула в коридор, потом почти бегом устремилась к выходу во внутренний двор. Ипполито растерялся: супруга спешила совсем не в сторону лазарета. Тут он понял, что жена идёт на какое-то договорённое свидание, ибо навстречу ей поспешила фигура в плаще. Ипполито замер за колонной, пытаясь унять стук сердца.
— Мне жаль, донна Монтальдо, но синьор Чезарино не смог найти то, что вы хотели. Он предлагает на выбор либо убор из топазов Фелино, либо сапфиры работы братьев Леркари…
— Да вы смеётесь? К зелёному платью и зелёным глазам — сапфиры? Он же говорил об изумрудном ожерелье и серьгах!
— Увы, их вчера купили…
Джованна Монтальдо досадливо хмыкнула.
— Почему синьор Чезарино не мог за неделю подобрать достойные украшения?
— У него большой заказ от Донны Элеоноры. Но есть ещё великолепный убор из китайского нефрита — удивительно красивая вещь… Я покажу.
Ипполито Монтальдо из тени внимательно наблюдал за женой. Джованна примеряла украшения, торговалась, препиралась с приказчиком и наконец, сбив цену, забрала нефритовые безделушки. У Ипполито потемнело в глазах. Стало быть… Он растерялся. Стало быть, она хочет принарядиться и только тогда навестить Соларентани? Он снова последовал за Джованной, которая уже устремилась вверх по лестнице, пробежала по коридору и исчезла в их покоях.
Из комнаты тем временем выскочила служанка и, пробежав по коридору, растаяла в тёмном пролёте. Куда её послала Джованна? К Соларентани? Но постойте, он же в лазарете… Служанка пробежала обратно с платьем, за ней появился их слуга Альбино, нёсший блюдо под тяжёлой крышкой. Потом мимо промчался их конюх Гвидо с корзиной. Что за приготовления? Ипполито растерялся. Он ждал, что Джованна сразу поспешит в лазарет к Соларентани, и теперь недоумевал. Слуги ещё несколько раз мелькали в коридоре и наконец все стихло. Ипполито на негнущихся ногах прошёл к парадной лестнице, спустился, вышел к коридору, что вёл в лазарет. Пройти мимо него Джованна не могла, и Монтальдо устроился на скамье в тени. Он почувствовал, что устал. Устал нервничать, подозревать, ревновать. Пусть откроется всё. Где она? Почему не идёт к нему?