Неделя пролетела как во сне. Постепенно жизнь вернулась в обычное русло. И все бы хорошо, но…. однажды, ранним утром неожиданно, раздался звонок. Можно сказать, что она проснулась от него.
Звонили с неизвестного номера.
- Але, - Дина зависла в плохом предчувствии, - говорите, я вас слушаю.
- Дина Андреевна? – робко начал звонивший.
- Да…
- Я звоню передать привет от одного вашего знакомого, - он снова замялся, - вы знаете Григория? Григория Кривцова?
- Кривцова? – удивилась девушка, но вовремя спохватилась поняв, что до сегодняшнего дня ни разу не слышала его фамилии, - да, да…
Сомнений быть не могло, речь шла именно о ее Григе.
- Да, говорите уже, - но взяв себя в руки, более мягко попросила, - пожалуйста.
- Вы только не пугайтесь…
Сразу после этой фразы Дина, отчетливо почувствовала, как по рукам побежали мурашки.
- Я звоню, что бы сообщить вам что он жив, правда он сейчас в плохом состоянии. Я только что вышел из КПЗ, он там. Он просил вас набрать, если я доберусь до телефона.
- Что? В каком КПЗ? Что вы такое говорите? – поверить в реальность происходящего было трудно. Дина перехватила горло ладонью, задыхаясь от нахлынувших эмоций. Стало трудно дышать.
- На юге Москвы. Вы не пугайтесь, я сейчас все расскажу, - незнакомец прокашлялся и продолжил, - его привезли около недели назад. И сразу положили в лазарет. Его сильно избили. Уж не знаю, что там у них произошло, но судя по всему сопротивлялся он не хило, при задержании. Это очень плохо, теперь вряд ли отпустят под домашний арест до суда. Так вот. Когда его перевели к нам в камеру, он был весь черный и еле живой, едва говорил. Почти все время лежал. И стонал. Он и сейчас еще не в порядке. Когда меня выпускали, он дал ваш номер и попросил позвонить, сказать где он.
- Как я могу его увидеть? Вы поможете мне?
- Я вам помогу. Послушайте меня. Сейчас вы его никак не уведите, Вас к нему не пустят, но дольше 10 дней держать в камере предварительного заключения нельзя. Очень скоро ему предъявят обвинения и переведут в СИЗО, в хату. Оттуда он сможет вам позвонить. Свидания там тоже не разрешены, к нему допустят только адвоката. Будет хорошо, если вы найдете ему хорошего адвоката. Сейчас вы сможете передать ему только продукты и средства гигиены. А в СИЗО разрешено передавать одежду, только черную. Тапочки там, белье. Все, что вы будете ему передавать нужно будет выпотрошить и переложить в прозрачную упаковку. Ну там сигареты, чай, кофе, печенье. Все, что упаковано в тюбики, нужно тоже выдавить в прозрачные целлофановые пакеты. Зубную пасту, крем для бритья. Когда вы приедете в следственный изолятор, там на окошке приема, есть список допустимого, все подробно написано. И еще, ему понадобятся деньги, вы сможете их перевести через интернет. Есть официальный сайт. Он сможет купить так в магазине все что ему будет нужно.
Дина молча слушала его речь, холодея от ужаса.
- Вы меня слышите?
- Да, да, - она быстро вышла из оцепенения, - продолжайте.
- Да я в принципе уже все сказал. Только одно еще, не убивайтесь, не изводите себя. Любой может оказаться на его месте. Наберитесь терпения, оно вам понадобится и верьте, что все будет хорошо. И да, запишите адрес…
Растерянно озираясь вокруг, девушка искала глазами ручку, но поблизости ничего не было, поэтому ей пришлось вылезти из постели.
- Я сам проходил через это, был осужден, отсидел. Я знаю, что он чувствует сейчас, вы ему очень нужны, - пока Дина искала ручку и блокнот, парень продолжил, - все проходит, и это тоже пройдет.
Наконец, поиски завершились успехом, и, Дина торопливо накидала на клочке бумаги адрес КПЗ, размашистым подчерком.
- Спасибо, - только и смогла выдавить она на прощанье незнакомцу.
Разговор закончился, но в голове оставался шум. Как фантомная боль. Ладони вспотели, лоб покрылся испариной. Весь ужас случавшегося, разом обрушился на нее. Страшно захотелось курить. Пришлось напомнить себе о том, что она не курит. Дина крепко сцепила зубы, что бы не завыть и накрыла лицо ладонями. Теряя остатки самообладания, она стала раскачиваться взад и вперед. Методично, размеренно. Все больше увеличивая амплитуду. Пока не прекратился звон в ушах. Слез не было. Наверное, было бы лучше поплакать, но глаза остались сухими. Обессиленная она ничком упала на кровать. Свернулась в позе эмбриона. Так и пролежала все утро, без движения.