По дороге в СИЗО девушки остановились в крупном сетевом магазине и купили все. Все что перечислил Искандер в своем списке. Чай, кофе сигареты и прочее. Когда подъезжали к старинному мрачному зданию с решетками на окнах, не заметили ни души. Уже было обрадовались, что приехали первыми и пройдут без очереди, что зря только волновались. Но, не тут-то было. Каково же было их разочарование, когда они вошли во двор через широкие металлические ворота. Двор был полон людей. Посетители прибывали толпами. Тут и шумные азиаты целыми семьями и сдержанные хмурые братки. Бабушка с целлофановым пакетом, одиноко и печально сидящая на лавочке возле входа, молодые люди, явно забывшие зачем они здесь и шумно гогочущие в углу двора. Молодая, хрупкая девушка, с печальным взглядом, с матерью, мирно дремлющей на скамье под навесом. Во дворе под открытым небом было сыро и холодно. Каждый согревался как мог, кто притоптывая и переминаясь с ноги на ногу, кто прихлебывал горячий кофе в бумажном стаканчике из ближайшей кафешки. Было людно и шумно как на рынке субботним утром. Наконец-то двери приемного помещения отворились и очередь стала потихоньку двигаться. Не смотря на окружающую обстановку и в атмосферу в целом, в очереди царил идеальный порядок. Никто не наседал и не пытался «просто спросить», каждый знал свое место.
Дина с Василисой тоже заняли место в очереди и стали ждать. Ну, ждать это громко сказано. Ведь что-что, а ждать Василиса категорически не умела. От слова Совсем! Минуты тянулись томительно. За прошедшие полчаса, она трижды выходила на улицу. Что она там делала неизвестно, скорее всего наматывала круги вокруг квартала. Движение помогало ей лучше соображать. В очередной раз, вернувшись она застала Дину в компании той самой молодой женщины, которая пришла сюда с матерью. Пожилая женщина тихонько самоустранилась, и мирно дремала, оперившись головой о косяк и не обращая внимания на суету.
- Ты сюда к кому пришла? – осторожно, шепотом, спросила девушка с печальными глазами.
- К другу, - замялась Дина, пряча глаза.
Женщина посмотрела на нее недоверчиво, но допытываться не стала.
- А у меня здесь сестра, - выдохнула она в ответ, - девятнадцати лет. Уже почти год сидит в СИЗО.
Дина растерялась совсем. Такая режущая душу откровенность, была для нее непривычной и шокирующей.
- А разве так бывает? – Дина поперхнулась, - я имею ввиду, что такого могла совершить девочка в 19 лет, что бы попасть в такое место?
- Когда ее поймали, с поличным, при ней было больше 20 грамм героина. «Статья 228.1 часть 4 Хранение и сбыт в особо крупном размере» - равнодушно ответила та, - судья уже трижды откладывает заседание. Адвокат говорит - это очень плохой знак, значит дадут большой срок. Лет двадцать. По максималке.
Дина схватилась руками за пылающее лицо.
- Как же такое возможно? Двадцать лет тюрьмы…. за убийство меньше дают.
- Да это то же самое.
Равнодушие и спокойствие молодой женщины, говорившей о таких ужасных вещах с полной обреченностью, казалось Дине странным. Она, вдруг с ужасом осознала, вернее увидела своими глазами, в глазах собеседницы, абсолютный вакуум, безжизненную пустыню и мрак. Женщина была как оболочка самой себя. Одновременно и живая и нет. Выгоревшая дотла. Дина физически почувствовала ту боль, что навсегда лишила, молодую, полную энергии девчонку возможности улыбаться, безвозвратно превратившую ее в старуху.
- А у меня здесь сын, - поделилась соседка слева, - в детстве был таким хорошим мальчиком. А потом в него как будто бес вселился. Велосипеды воровал, мопеды, мотоциклы. Две ходки на малолетку. Потом вышел сколотил банду и вместе стали воровать. Это уже третий его срок. Рецидивист. Тоже большой срок будет.