"В самом деле?" спросила Элен робко взглянув через плечо на кошмарное дерево. Морфей кивнул головой и начал пятиться. "Но как я вернусь домой?" спросила она, прежде чем он ушел слишком далеко.
"Все, что тебе нужно, это проснуться. И Элен," крикнул он, предупреждая ее, "в ближайшие дни, постарайся запомнить, что сны сбываются, но это происходит не легко."
Морфей исчез в скоплении звезд и мерцающих огней на темном газоне, и без него Элен почувствовала себя очень одинокой. Она встала перед кошмарным деревом и сжала кулаки, убеждая себя, что чем быстрее она это сделает, тем лучше. Опустив глаза вниз, она шагнула под ветви.
Сразу же, Элен почувствовала массу движущихся существ над собой. Слышались странные визги и скрип когтей по коре, когда теневые существа бегали. Ветви то шумели и тряслись, то скрипели зловеще, когда кошмары прыгали вверх и вниз по ним, во все возрастающем безумии, пытаясь привлечь ее внимание.
Потребовалась вся сила воли Элен, чтобы не смотреть вверх. На мгновение она почувствовала как один наклонился очень близко к ее лицу. Она почувствовала его присутствиетень, очень близко, как он смотрел на нее. Элен приказала себе не смотреть и стиснула зубы, чтобы они не стучали от страха. Сделав глубокий вдох, она встала у грани Подземного мира.
"Аид! Я обещаю, что не буду пытаться освободить Персефону," крикнула Элен в бесплодные земли.
Она ненавидела себя за то что ей пришлось отказаться от спасения, но Элен понимала, что так нужно. Персефона была той принцессой, которой придется самой придумать, как выбраться из башни замка без рыцарь в сияющих доспехах, который бы спас ее. Это не значило, что Элен это нравится.
"Но я настоятельно рекомендую тебе принять правильное решение и отпустить ее самому", добавила она.
Кошмары замолчали. Элен услышала шаги возле нее, когда ктото подошел, но не отрывала глаз от пыльной земли на стороне Подземного мира возле дерева, в случае если это был трюк.
"Что ты знаешь о добре и зле?" спросил удивительно нежный голос.
Элен осмелилась поднять глаза, чувствуя, что кошмары сбежали. Она увидела очень высокую, крепкую фигуру, стоящую перед ней. Цепляющиеся тени, кружили вокруг него, как будто обхватывали его большими руками. Элен уже видела эту тьму раньше. Это был тот же самый зловещий покров, создаваемый Мастером Теней. Они рассеялись и Элен увидела Аида, повелителя мертвых.
Он был облачен в простую черную тогу. Капюшон закрывал его глаза, а под ним, пластины блестящего черного шлема, закрыли его щеки и почти все его лицо, кроме носа и рта. Элен вспомнила из учебы, что шлем называется Шлемом Тьмы, и он делал Аида невидимым по желанию.
Ее глаза быстро опустились вниз изза того, что она не могла разглядеть его полностью. Аид был повелительно большой и он подошел и встал рядом с легким изяществом. Его тога была драпирована элегантно на его голой, мускулистой руке, а губы были полными, яркокрасными, и довольно красивыми. Хотя его лицо было в основном скрыто, остальная часть его выглядела здоровой и молодой и невероятно чувственной. Элен не могла оторвать от него глаз.
“Что может, такая, настолько молодая, знать о правосудии?” сказал он, в то время как Элен таращила глаза.
"Не так много, я думаю," она, наконец, ответила дрожащим голосом, все еще пытаясь осмотреть загадочного бога перед ней. "Но даже я знаю, что это неправильно держать женщину запертой от мира. Особенно столько веков".
Удивительно полные губы раздвинулись в чемто, что было похоже на смех, и Элен расслабилась.
Этот жест заставил его казаться доступным и человечным.
"Я не монстр, как ты обо мне думаешь, племянница," искренне сказал он. "Я согласился соблюдать клятву и быть владыкой мертвых, но это место полностью против природы моей жены.
Она может выжить здесь только несколько месяцев в год."
Элен знала, что это правда. Его позиция, владыки мертвых, свалилась на него случайно. Аид вытащил короткую соломинку, в то время как его братья сделали своими царствами море и небо, он был обречен на Подземный мир. Единственное, что было плохо, это любовь всей его жизни не могла жить там долго. Это была трагическая, ужасная ирония, но все же это был его выбор посадить в тюрьму Персефону—независимо от того, как неправильно поступила с ним Судьба.
“Тогда, почему ты вынуждаешь ее оставаться здесь вообще, если знаешь, что это вызывает у нее страдания?”
"Нам всем нужна радость в нашей жизни, повод, чтобы продолжать жить. Персефона моя единственная радость, и когда мы вместе я счастлив. Ты молода, но я думаю, ты знаешь, что чувствует, тот, кого разделили с любимым".