– Знаю, – вздохнул Крис, потирая шею, – но я бы предпочел, чтобы она поняла, что ты и Медисон играете на нашей стороне. Думаю, для нее будет лучше сначала встретиться с врагом.
– Она уже сталкивалась, – возразил Ефраим и вдруг склонил голову набок, слегка приподняв уголки губ от изумления.
Крису не нужно было спрашивать, чтобы понять: его отец что-то услышал. Также, как и о том, что происходит, поскольку совершенно ясно представлял, какие звуки донеслись до Ефраима, и направился к входной двери вместе с отцом, следующим за ним по пятам.
– Эрик рассказал, что Изабелла действительно не особо выставляла напоказ свою реакцию, за исключением упрямства, – добавил Ефраим.
Крис заметил, но по-настоящему и не думал об этом до сих пор. Но теперь, оглядываясь назад, находил довольно странным.
Он знал только то, что на нее напали сегодня утром. Мысль о том, что какой-то долбаный кровопийца запустил клыки в его пару, едва не заставило Криса взорваться от ярости. Его приводило в бешенство, что ублюдок мертв. Он бы с удовольствием преподал урок придурку.
Он бы понял, если бы женщина, которая ничего не знала об их мире, немного испугалась, ну, возможно, не очень сильно.
В конце концов, Изабелла – его пара. У Криса не было и тени сомнения, что ему повезло, и его половинка оказалась сильной женщиной, которая может выглядеть хрупкой снаружи, но, скорее всего, способна надрать задницу любому.
Конечно же, утром она испытала потрясение, и еще больше шокирующего произошло вечером, но справилась со всем как настоящий профи. Изабелла определенно относилась к тому типу женщин, с которой бы Крис желал охранять свою семью, но все еще нужно держать ухо востро. Он хотел посвятить ее в их мир как можно быстрее и с наименьшими трудностями.
– Как Медисон отреагировала, узнав о тебе? – спросил Крис, открывая переднюю дверь и поворачивая налево.
– Она запустила в меня печением и попыталась закрыть в душе, – ответил Ефраим, небрежно пожав плечами.
Хорошо...
– Не особо информативно, пап.
Тот усмехнулся.
– Прости. Все, что я могу сказать: все реагируют по-разному. Медисон стала любопытничать и превратилась в занозу в моем боку. Ты слишком беспокоился о ее безопасности, чтобы по-настоящему позволить себе испугаться, и к моменту нашего разговора, стал более восприимчив к тому, что мне нужно было рассказать.
– Ну, – протянул Крис, – вероятно, к этому имеет отношение то, что пришлось заливать кровь в твою глотку и наблюдать за твоим восстановлением за пару часов после того, как твое горло вспороли, а сердце вырвали из груди.
– Наверное, – согласился Ефраим, заметно съежившись, скорее всего, из-за воспоминаний о нападении на Медисон, решил Крис. Это была одна из самых важных и, безусловно, одна из самых страшных ночей в его жизни. Как ни странно, он никогда по-настоящему не боялся за себя.
Не то чтобы он – один из тех людей, думающих, что с ними никогда не может произойти ничего плохого. Черт, нет. Скорее наоборот, Криса это совершенно не волновало. В то время он ужасно боялся, что с Медисон что-то случится.
Тогда Медисон была еще новеньким учителем в его старшей школе и задерживалась после уроков, присматривая за наказанными придурками, такими же как он. Практически с самого начала Крис ощутил с ней странную связь, которая отчасти чертовски пугала его, поскольку в то время он не любил и не доверял большинству людей.
В ней было что-то такое, от чего Крис внутренне растаял. То ли потому что Медисон не подлизывалась и не выделяла богатеньких деток, а занималась с отстающими учениками, хотя они были напрасной тратой ее времени, то ли потому что она относилась к нему не как к пустому месту.
Медисон оказалась первым учителем, которая сказала ему, что он испытывает ее терпение, сидя на заднице и не пользуясь мозгами, которые, по ее утверждению, у него имелись.
Остальные преподаватели твердили, что он – просто белый мусор из трейлера, и делали ставки на то, когда Крис вылетит из школы, обрюхатит какую-нибудь девицу и по какой статье первый раз попадет в тюрьму. Его даже в какой-то мере оскорбил тот факт, что лучший бегун оказался наркоторговцем.
Единственная ставка, на которой они могли разжиться, – время, когда он вылетит из школы, которая по его ощущениям была чушью собачьей, ведь Крис никак не мог повлиять на это, поскольку лежал в коме, когда отец и Медисон решили забрать его документы из школы. Не то чтобы он действительно хотел туда возвращаться, но все же...
Крис бы ее окончил, если бы остался, хотя особо и не рвался, но Медисон и бабушка пинали бы его под зад каждый день по два раза, только чтобы у него на руках был диплом.